Женщины в христианской религии. Положение женщины в мировых религиях
Глава 15
ОБРАЗ ЖЕНЩИНЫ В РЕЛИГИИ И ПОЛИТИКЕ
Человечество делится на две половины: мужчины и женщины. Роковое противопоставление мужчины как "господина", "главы", "вершителя судеб" женщине как существу второстепенному, созданному из ребра Адама [Существует еще одна версия о создании мира как равнозначного акта для мужчины и женщины: "И сотворил Бог человека по образу своему, по образу Божию сотворил его, мужчину в женщину сотворил" (Первая книга Моисеева Бытие).], в какой-то мере обусловливает дисгармоничность общественного устройства, влияет на социальное неравенство мужских и женских ролей.
Женщина по имени Ева первой сорвала запретный плод с древа познания. Ее имя навсегда осталось в памяти человечества, а познание привело к обесценению женщины и сделало ее воплощением греховности. История доносит до нас весьма противоречивый образ женщины - Евы и Девы. В нем заключается светлое и темное, возвышенное и низменное, доброе и плохое, ангельское и дьявольское.
В глубине веков не существовало социального равенства между людьми, а тем более между мужчиной и женщиной. Последняя занимала подчиненное положение, выполняя свои домашние и материнские обязанности. Тем не менее в глубокой древности были времена, когда женщина играла выдающуюся роль в общественной жизни, о чем свидетельствуют историки и археологи. Это была эпоха матриархата.
В большинстве городов-государств Древней Греции женщины были привязаны к дому, и им не полагалось вмешиваться в общественные дела. Они не могли принимать участие в управлении городом, им не разрешалось наследовать собственность или обладать ею, а также защищать себя в суде. Женщины даже не могли делать покупки вещей, стоимость которых превышала определенную сумму. В течение всей жизни они подчинялись родственникам по мужской линии - сначала отцу, а затем мужу, брату или сыну.
Знаменитый греческий философ Сократ говорил: "Три вещи можно считать счастьем: что ты не дикое животное, что ты грек, а не варвар, и что ты мужчина, а не женщина". Философ Аристотель, учитель Александра Македонского, считал, что "женщина является женщиной в силу отсутствия мужских свойств, поэтому мы должны видеть в женщине существо, страдающее природной неполноценностью". А Гиппократ из Эфеса полагал, что лишь дважды радуется тебе жена: в день свадьбы и в день похорон.
"Сотворение из ребра" послужило основой для серьезных нападок на женщину. Ведь в Библии говорится, что после сотворения Адама Бог вдохнул в него бессмертную душу, а относительно Евы нет никаких указаний - вдохнул Бог в нее душу или нет. Вопрос, есть ли душа у женщины, вызывал среди духовенства большие споры. Многие стали даже сомневаться, является ли женщина вообще человеком. В 585 г. христианские священники на масонском Вселенском Соборе специально обсуждали этот вопрос и после долгих дискуссий большинством только в один голос формально признали, что женщина имеет душу. Такое поистине "героическое" признание оказалось возможным благодаря тому спасительному месту писания, где указывается, что сын Божий Иисус Христос был в то же время сыном человеческим, так как мать его Мария была человеком.
Тем не менее современники подвергли сомнению это решение и в течении многих веков к рассмотрению данного вопроса обращались вновь и вновь. Так, в 1690 г. во
Франкфурте вышла книга под названием "Женщина не человек", а в 1750 г. в Лейпциге появилась книга "Любопытное доказательство, что женщина не принадлежит к человеческому роду". Для эпохи Средневековья была характерна так называемая "охота на ведьм". Так вот, по подсчетам специалистов, соотношение мужчин и женщин, казненных инквизицией, составляет 1:20, а некоторые считают что 1:100 и даже 1:1000.
Прошли века, а мнение не изменилось. Огюст Конт, известный ученый, философ, которого принято считать родоначальником социологии, писал, что неравноправное положение женщины в обществе определяется "естественной слабостью женского организма, общественного равенства между мужчиной и
"Грехопадение". Картина художника Лукаса Кранаха. XVI в.
Женщиной не может быть, а исключительное призвание женщины - семейные обязанности". А вот как определялась роль женщины в "Книге о супружеской жизни", вышедшей в свет в 1943 г. в Европе: "Долг женщины по отношению к ее мужу состоит в том, чтобы служить ему со смирением, быть скромной в речах и одежде, следить за порядком в доме и вести хозяйство". И это все!
На протяжении многих веков во всех странах мы видим женщину, закрепощенную семьей и государством. На Руси существовал домострой, и когда девушка выходила замуж, то отец передавал мужу плеть, что символизировало передачу власти.
В разные исторические эпохи существовали и различные мифы о женщинах. Во времена средневековой инквизиции был распространен миф о женщине-ведьме и множество женщин стало его жертвами. В конце XIX в. миф о роковой женщине, безжалостной соблазнительнице нашел отражение в творчестве ряда крупных писателей. В XX в. в бывшем Советском Союзе господствовал миф о суперженщине: матери, работнице и общественной деятельнице одновременно.
Следует также упомянуть один парадокс: чем больше обожествляли женщину и поклонялись ей на каком-то отрезке истории, тем более подчиненное положение она занимала в реальности. Американская исследовательница Б. Фридан объяснила этот парадокс так: "Чем меньше реальные функции, которыми наделена роль женщины, тем больше ее декорируют бессмысленными деталями, чтобы заполнить пустоту". Обратившись к истории, можно найти подтверждение этой мысли. Древние греки обожествляли женскую красоту в скульптурах, украшая ими храмы, но в реальной жизни "лишних" дочерей подкидывали или приносили в жертву, девушек продавали, а на женщин смотрели лишь как на безмолвных домохозяек.
"В детстве женщина должна подчиняться отцу, в юности - мужу, после смерти мужа - сыновьям... Женщина никогда не должна быть свободна от подчинения", - гласят индийские "Законы Ману". "Благодарю тебя, Господи, что ты не сотворил меня женщиной!" - повторяет в молитве ортодоксальный иудей. "Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господину, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава церкви", - настаивает Библия (Послание к Ефесянам). "Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими" - увещевает Коран (сура 4, аят 38). Сказанное достаточно убедительно говорит о том, что во всех религиозных уче-
Ниях утверждается правомерность неравноправного положения женщин в обществе, а потому вполне оправданным кажется утверждение о том, что религия не беспола, она мужского рода".
В священных писаниях получило отражение "всемирно-историческое поражение женского пола, сопряженное с ниспровержением материнского права, устранением женщины из общественного производства, что было детерминировано коренными социально-экономическими изменениями, ибо известно, что самым важным ключом к статусу женщин повсюду является степень ее участия в экономической жизни, ее контроль над собственностью и продуктами своего труда, зависящими, в свою очередь, от существующей в обществе системы власти" [Смелзер И. Социология. - М., 1994.].
Патриархальный характер общественных отношений практически не подвергался сомнению в течении многих веков. Религиозные институты выступали непреклонными стражами и гарантами патриархального мироустройства, и только XVI в. - век Реформации, когда произошли радикальные перемены в христианстве, вызванные зарождением и развитием в недрах феодализма новых, буржуазных отношений, принес с собой ветры "феминистского возрождения". Краткий промежуток между Лютером и Кальвином дал женщинам миг свободы, который они не преминули использовать: "Как у вынесенных на солнечный свет растений, до этого долгое время находившихся в темноте, их реакция на непривычный свет и тепло была чудодейственной" [Крис Огден. Маргарет Тэтчер - женщина у Власти. - М., 1992.]. Беатриса Галиндо, Франческа де Лебрикса, Катерина Арагонская, королева Мэри, Анна Бэкон, Джейн Грей, Маргарет Ропер, Мэри Сидней - вот некоторые имена выдающихся женщин начального периода Реформации.
Ветры благотворных перемен, хотя еще очень слабые и кратковременные, стали ощущаться вновь XVIII в. В период буржуазных революций во Франции и Америке, выдвинувших лозунг: "Свобода, равенство и справедливость!", возросла политическая активность женщин. Но стоило улечься революционным бурям, как общество поспешило предать забвению женский вклад в победу: поголовно мужским оказывалось представительство во всех законодательных и исполнительных органах государства, женщины по-прежнему оставались лишенными элементарных политических и экономических прав.
Только в XX в. движение против дискриминации приобрело необратимый характер. С каждым десятилетием, особенно с 60-х гг., оно набирает силу, в его ряды включаются представительницы самых различных слоев современного общества.
Неуклонный рост вовлеченности женщин в сферу общественного производства убедительно свидетельствует о том, что пересмотр их социального статуса становится объективной необходимостью. Однако темпы и безболезненность реализации
Указанной закономерной тенденции зависят не только от материального развития общества, но и от факторов идеологического порядка. К числу таковых, в частности, относятся стереотипы, поддержание которых в сознании людей в огромной степени зависит от религии и ее институтов.
Могут ли мировые и национальные вероучения измениться таким образом, чтобы содействовать общественному прогрессу, компонентом которого является ликвидация дискриминации женщин? На этот вопрос даются разные ответы.
Одни - наиболее консервативно мыслящие - считают такого рода идеи неуместными, противоречащими духу самой религии. Другие, их число наиболее значительно, готовы и стремятся в той или иной мере реформировать традиционные вероучения. Известно, например, что индуистским реформаторам удалось добиться отмены ряда религиозных предписаний и даже законодательного запрета некоторых из них. В частности, в 1892 г. была запрещена практика самосожжения вдов - сати, в 1896 г. вдовам официально разрешили вторичное замужество, хотя до сих пор очень немногие пользуются этим правом. В 1929 г. был принят закон о детских браках, запрещающий замужество девочек до 14 лет. Наконец, Конституция Индийской республики 1950 г. в ст. 14 и 15 раздела об "Основных правах" провозгласила равенство граждан независимо от пола. Тем не менее все эти законодательные акты и даже то обстоятельство, что в течение довольно длительного времени индийское правительство возглавляла Индира Ганди, не позволяют констатировать наличие в стране фактического равноправия женщин и мужчин. По-прежнему бесчисленны вопиющие факты дискриминации женщин, о чем свидетельствует сохраняющаяся практика сати, возрастание выкупа за женихов (даури) и т.п. Примечательно, что все обычаи, унижающие женщин, имеют религиозное обоснование.
Женский вопрос оказался наиболее сложным для реформаторов ислама. Даже те из них, которые подвергали радикальному переосмыслению основополагающие представления мусульманства о бытии, о божественном всемогуществе и свободной воле человека, о соотношении веры и знания, религии и науки, которые предлагали пересмотреть положения шариата, касающиеся политического и социально-экономического устройства обществ, не решались в полный голос требовать изменения сугубо патриархальной ориентации ислама. Самое большее, на что решаются мусульманские реформаторы, это на смягчение наиболее вопиющих по своей несправедливости предписаний, касающихся узаконенного исламом многоженства, односторон-
Рис. Мери Годвин (1759-1797), одна из первых английских женщин-феминисток
Него мужского права на развод, обязательности ношения хиджеба (покрывала), символизирующего затворничество женщин.
О слабости или об отсутствии вообще какого-либо движения за эмансипацию женщин в мусульманском мире говорит действующая в большинстве исламских стран законодательная практика, по-прежнему соответствующая средневековому шариату. Более того, наблюдаются отказ от некоторых ранее достигнутых подвижек и восстановление самых жестоких в отношении женщин мусульманских предписаний (особенно показателен в этом смысле пример Ирана).
Наибольший размах реформаторское движение, направленное на ликвидацию дискриминации женщин, получило в христианском мире, что, безусловно, связано с общественным прогрессом, характерным для большинства стран Запада. Несомненным достижением этого движения является допуск женщин к церковной иерархии, хотя, конечно, число женщин-священников далеко не пропорционально их представительству в конфессиональной общине, и они по-прежнему отсутствуют в высших эшелонах церковной власти. Как справедливо отмечают феминистки, христианство все еще остается "мужской религией", поддерживающей стереотипы, дискриминирующие женщин. Этому способствуют, в частности, следующие представления.
Во-первых, "мужской образ" Бога. В Ветхом Завете Бог не имеет пола, однако на протяжении всей своей истории Церковь возглавлялась мужчинами, они же выступали толкователями Священного Писания, при ссылках на Господа использовались исключительно местоимения мужского рода, христианская Святая Троица состоит из "мужских терминов" (Бог отец, Бог сын и Святой Дух) и т. д. Все это привело к укоренению в общественном сознании представление о том, что Бог мужского рода.
Во-вторых, история божественной предопределенности подчиненного положения женщины. Основания к этому усматривают-
Рис. "Явление Христа Марии Магдалине". Картина художника Александра Иванова.
Ся в библейской истории о сотворении человека, в соответствии с которой женщина (Ева) была сотворена из ребра Адама для того, чтобы служить мужчине.
В-третьих, две ипостаси женщины в христианской символике: Ева и святая Мария. В первой - олицетворение Зла, ибо ответственность за грехопадение человека несет Ева, в другой - абсолютная непорочность, вечная женственность. Феминистки считают, что христианская теология содействовала распространению символики, отражающей мужские идеи о сексе: сексуальное зло - блудница, сексуальная чистота - девственница, сексуальное воспроизводство - мать. "Описание женщины в категориях девственницы, невесты и матери означает отношение к ней исключительно в рамках секса", в то время как никому не приходит в голову свести характеристику мужчины к категории "непорочного мужа и отца" [См.: Марио Р. Дедерикс. Хиллари Клинтон. - М., ИСЭН, 1995; Силласте Г. Эволюция социальных позиций женщин в меняющемся российском обществе // Социс. 1995, №4.].
В-четвертых, "божественное доказательство" более низкой по сравнению с мужской природы женщины (чему и должно соответствовать ее подчиненное положение), которое христианские церковники видят в посланиях Апостола Павла. При этом, как бы в подтверждение, цитируются слова из первого Послания коринфянам, запрещающие женщине молиться с открытой головой, в то время как "муж не должен покрывать свою голову, потому что она есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужу, ибо не муж создан от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа", а также упоминавшиеся выше строки Послания к ефесянам и наставления из первого Послания к Тимофею: "Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью. А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева".
Реформаторски мыслящие теологи и церковное руководство под давлением феминистского движения и принимая во внимание изменения, происходящие в современном обществе, прибегают в ряде случаев к новой интерпретации Священного Писания и христианских традиций с целью отказа от установок, наиболее откровенно дискриминирующих женщин. Однако определенная часть феминисток считает такого рода реформаторство бесперспективным, а потому выдвигает идею создания собственной "феминистической религии", или "женской спиритуальности". "Спиритуаль-ный феминизм" - не однородное движение, оно объединяет поклоняющихся Богине (goddess) теоретиков матриархального футуризма, приверженцев ведьминс-кой практики и др. При всем разнообразии феномена, условно именуемого "феминистской религией", можно выделить нечто общее. Это прежде всего то, что дихотомирующему принципу (от греч. dichotomic - разделение на две части) патриархального мировоззрения противопоставляются целостность и единобытие, присущие жен-
Скому мировосприятию. Единобытие предполагает гармонию тела и разума, плоти и духа, теории и практики, слова и дела. Целостность означает также единство природы и человека, с особой полнотой ощущаемое женщиной. Женщина - это природа, вкладывающаяся в природу. Поэтому делается следующее заключение: в отличие от патриархального менталитета, конфликтующего с природой, насилующего ее своим безумным вмешательством, феминистский менталитет несет в мир гармонию, спасение от экологического кризиса.
Господу как силе трансцендентной теоретики "феминистской религии" противопоставляют божество женского рода. Боги исторического иудаизма и христианства не подходят современным женщинам, а потому будут отвергнуты и заменены новыми женскими формами религиозной экспрессивности. Согласно "спиритуальному феминизму", богиня не противостоит природе, не трансцендентна по отношению к ней, напротив, она - часть природы и находится во взаимодействии с естественными силами, признавая их не как нечто иное, подлежащее покорению, а другое измерение себя. Феминистская спиритуальность - это по сути дела экологическая форма поклонения.
Хотя приверженцы "спиритуального феминизма" полагают, что в основе философии их религии лежит идея единобытия, им самим преодолеть критикуемый дихотомизм не удается. По существу, их мысль не выводит человека за пределы того же мира раздвоенности, вину за существование которой они возлагают на "мужскую культуру". Разница в конечном счете состоит лишь в выборе приоритетов. Если, скажем, патриархальная культура акцентирует значимость разума и культуры, то "женская" отдает предпочтение интуиции и природе. Патриархальные мифы замещаются матриархально ориентированным мифотворчеством, идеализирующим систему, основанную фактически на доминировании женщин.
В проекте конституции одного из лидеров движения декабристов - Никиты Муравьева - можно найти важную оговорку: "Женщина не только не является субъектом политических прав, но ей даже запрещено присутствовать на открытых заседаниях высшего законодательного органа". Двухпалатный парламент во время своих
заседаний обычно допускает присутствие зрителей, но женщинам и несовершенолетним (т.е. мужчинам моложе 21 года) всегда возбраняется вход в Палаты [См.: Дружинин И. М. Избранные труды. Революционное движение в России в XIX веке. - М., 1985.].
Такой взгляд на политическое равноправие женщин в 20-е гг. XIX в. казалось вполне естественным не только в России, но и в Европе. И так же естественно, что по мере развития идей женской эмансипации этот взгляд должен был рано или поздно подвергнуться существенному пересмотру. Освобождение женщины от мужского патронажа, выход за пределы треугольника "церковь - кухня - дети" предполагали ее полноправное участие в жизни гражданского общества. Потенциально в этом заключался вопрос о предоставлении женщинам политических прав, т.е. прежде всего права избирать и быть избранной в органы законодательной власти. Собственно говоря, основным содержанием эмансипационных движений во второй половине XIX в. и в XX в. в Европе и Америке была борьба за женское юридическое и политическое равноправие.
Важным изменением в социальном статусе женщин явилось получение ими избирательного права. В начале века женщины во многих странах получили это право и стали принимать участие в политической жизни общества. Первыми добились успеха в обретении избирательных прав финские женщины (1905), затем норвежские и датские. В 1918-1920-х гг. право голоса получили женщины Бельгии, Германии, Польши, Канады, США. Правда, есть сегодня и такие государства, как Кувейт и Саудовская Аравия, где женщины не имеют права голоса.
В XX в. изменилась и социальная роль женщины. Этим изменениям присущи следующие черты: во-первых, глобальность, т.е. затронуты разные регионы, страны мира; во-вторых, множество сфер жизнедеятельности (политика, экономика, образование, семья), где происходят изменения; в-третьих, сложность и противоречивость этого процесса.
Прежнее жесткое разделение ролей: мужчина - добытчик, основной работник, а женщина - мать и домохозяйка - было разрушено самой жизнью. Женщины во многих странах постепенно стали вовлекаться в экономическую жизнь. На Западе даже появился термин "розовые воротнички", означающий женскую занятость в общественном производстве. Например, в США уже в 1985 г. они составляли 45% рабочей силы.
Основным критерием современной политической деятельности является задача действовать сообща, учитывая интересы всех - как мужчин, так и женщин, как большинства, так и меньшинства, устраняя противоречия и нарушения и преодолевая конфликты в распределении материальных благ. Вопрос очеловечения общества гораздо важнее тревог по поводу того, у которого из полов больше власти. Однако на пути такого преобразования стоит множество препятствий. Одна только мысль о повсеместном женском присутствии в тех сферах деятельности, где место только сильным, суровым мужчинам, до сих пор вызывает у многих ожесточенное сопротивление.
После того как женщины получили право на участие в выборах, президент США заявил: "С приходом женщин в нашу поли-
Тическую жизнь мы можем рассчитывать на то, что их интеллект, их организаторские способности, утонченность их натуры и дар оказывать благотворное влияние будут способствовать улучшению социального устройства нашего общества". Это было сказано 4 марта 1921 г. Но даже в настоящее время участие женщин в государственном управлении выглядит бледно ввиду их незначительного количества в верхних эшелонах власти, и потому делать какие-либо выводы о влиянии их на общество пока трудно.
Правда, история знает примеры выдающихся женских личностей, которые не уступали большинству мужчин в делах управления государством. Египетская царица Клеопатра пользовалась "оружием женщины" для завоевания сердец римских властителей Цезаря и Марка Антония и "оружием мужчин" для ведения тридцатилетней войны против своего собственного брата Птолемея XII, бросив вызов самому Риму. Королева Елизавета I возвеличила Англию, осуществив прогрессивные реформы в государственном устройстве, религии, финансах, а также в деле создания сильного военно-морского флота. Она внесла изменения в права беднейших слоев населения. Именно во время ее правления была разгромлена испанская "непобедимая армада".
Немецкая принцесса на русском троне - Екатерина Великая - проводила прогрессивную политику по модернизации всех сфер жизни в тогдашней отсталой, по западным меркам, стране, способствовала расцвету и развитию русской науки и культуры, поднятию престижа России в международном масштабе, но одновременно привела страну к непрекращающейся войне (военные конфликты с Турцией, Польшей и Швецией). Другая принцесса, но уже итальянская, - Екатерина из рода Медичи - стала королевой Франции и вошла в историю как коварная интриганка и устроительница массовой резни (Варфоломеевская ночь 1572 г.).
Примеры относительно женщин, руководящих государством, занимающих важные правительственные посты, можно найти и в нашем времени. В первую очередь нужно назвать Сиримаво Бандаранаике - вдову убитого в 1959 г. Соломона Бандаранаике президента Цейлона (теперь - Шри-Ланка). Она победила на выборах и стала премьер-министром островного государства, причем избиралась на столь высокий пост дважды (1960-1965. 1970-1977).
Рис. Английский плакат времен Первой мировой войны
В 1966 г. в Индии главой правительства страны стала Индира Ганди, приняв бразды правления после смерти своего отца - Джавахарлала Неру, возглавлявшего государство более десяти лет. Годы ее правления (1966-1977; 1980-1984) были отмечены рядом демократических реформ. После того как она была злодейски убита, дело "демократической династии" Ганди продолжал ее сын Раджив.
Рис. Королева Виктория (1819 - 1901)
С 1974 по 1976 г. президентом Аргентины была жена ушедшего из жизни президента страны генерала Хуана Доминго Перова - Изабель Перон. В прошлом танцовщица, она правила страной в течение двух лет хаоса и была свергнута в 1976 г. военной хунтой. Дело мужа продолжала и Карасон Аки-но на Филиппинах В 1986 г. она возглавила народное движение и отомстила за смерть мужа, стала президентом вместо свергнутого ею диктатора Фердинанда Маркоса. Акино управляла страной до 1992 г.
А вот пример того, как дочь становится премьер-министром, заменив приговоренного к смерти отца. Дочь бывшего премьер-министра Пакистана Зульфикара Али Беназир Бхутто удерживала власть с 1988 по 1992 г.: ее обвинили в развале экономики страны, отстранили от власти, но она продолжала борьбу и вернула утраченную власть, которую недавно опять потеряла.
В Никарагуа победила на выборах в 1990 г., опередив кандидатов от сандинистов (партии левой ориентации), Виолетта Барриоз де Чаморро, возглавлявшая оппозиционное движение после смерти мужа, известного политического деятеля.
Вторая половина XX в. вообще пропита под "знаком женщин" Так, в Израиле впервые в истории этого государства в 1969 г. к власти приходит женщина. Приходит по велению собственной совести и по праву. Ведь она стояла у истоков создания еврейского государства. Речь идет о ветеране рабочего движения, премьер-министре Голде Мейер. Она находилась у власти в течение пяти лет.
Однако ни одна из женщин-политиков не оставила такого глубокого следа в истории всемирной политики, как "железная леди" - премьер-министр Англии Маргарет Тэтчер, управлявшая страной, руководствуясь исключительно правилами последовательного консерватизма. Тэтчер находилась на посту премьер-министра с 1979 по 1990 г. Она про-
Жила долгую жизнь политика, гораздо более длинную и счастливую, нежели другие женщины, когда-либо державшие бразды правления в своих руках. За период ее правления в Англии выросло целое поколение людей, которые считают в порядке вещей ситуацию, когда во главе правительства и страны стоит женщина. Их не смущает тот факт, что в сравнении с этой женщиной мужчины - члены ее кабинета министров и те, что пришли после нее, выглядят "неженками". Политическое кредо Маргарет Тэтчер видно из ее высказывания: "Лучшее правило для политика: если хочешь что-то сказать - спроси совета мужчины; если хочешь что-то сделать - спроси женщину" [Крис Огден. Маргарет Тэтчер - Женщина у Власти. - М., 1992.].
Ее примеру следовали все целенаправленные женщины-политики: Гро Херлем Брунтланд, трижды избиравшаяся на пост главы правительства Норвегии, известная во всем мире как борец за охрану окружающей среды; Милка Планич - первая женщина премьер-министр, партийный работник из Хорватии, ставшая во главе югославского государства (1982-1986), которую тоже называли "железной леди".
Но, согласно статистическим данным за 1994 г., лишь в восьми из 170 стран во главе правительства стояли женщины. Немногим лучше обстояли дела и в парламентах, причем исключением не стали даже экономически развитые страны с прогрессивной системой демократического правления. Количество женщин в государственных органах невелико. Например, в палате представителей конгресса США их всего 10,8%. Этот показатель выглядит лучше лишь в пяти из 12 стран - членов ЕЭС: Дания - 30,7%, Нидерланды - 21,3%, Германия - 21,5%, Испания - 13% и Люксембург - 21,3%.
В современной России в высшем органе представительной власти - Государственной Думе - насчитывается 12% депутатов-женщин. В законотворческой деятельности активное участие принимают Старовойтова, Ляхова, Панфилова, Музулина. В исполнительной ветви власти РФ - в правительстве - заметную роль играют женщины-министры А. Дмитриева, Н. Дементьева и И. Хакамада, недавно назначенная на важный пост председателя Комитета по содействию малому бизнесу.
Итак, человечество делится на две половины: мужчин и женщин. И это половины единого целого - мира. Между ними присутствуют чувства любви и ненависти, привязанности и взаимного непонимания. Противопоставление мужчины как "господина", "вершителя судеб" женщине как существу второстепенному создает значительную дисгармонию в общественном устройстве. Следует заметить, что проблемы одной "половины" всегда прямым или косвенным образом отражаются на состоянии другой. Положение женщин в обществе является проблемой осознания общей роли мужчин и женщин в социуме, поэтому и решать ее надо сообща.
Контрольные вопросы
1. Расскажите о взглядах философов и представителей естественных наук ХУЛ-XIX вв. на положение женщины в обществе.
2. Как тезис из Библии о сотворении Евы из ребра Адама повлиял на отношение к женщине как к существу низшему по сравнению с мужчиной?
3. Почему во всех религиях женщине отводится второстепенная роль, отрицается ее самостоятельный социальный статус?
4. Почему феминистическое движение трактует христианство как мужскую религию?
5. Что представляет собой движение "Спиритуальный феминизм"?
6. Как изменялся социальный статус женщины на протяжении XX в.? Какие социально-экономические и политические причины вызвали эти изменения?
7. Приведите примеры активного участия женщин в политической жизни современных государств.
8. Почему общемировые проблемы могут быть решены только при действительно равноправном положении женщин в обществе?
Описание презентации по отдельным слайдам:
1 слайд
Описание слайда:
2
слайд
Описание слайда:
Женщина, ведущая достойный образ жизни, способна превратить общество, в котором она живёт, в подобие рая. Женщина подобна хрустальному светильнику семьи и общества. Листая страницы истории человечества, мы видим, что некоторые выдающиеся женщины оказали огромное влияние на расцвет целых цивилизаций, в то время как другие представительницы слабого пола стали причиной гибели отдельных государств и народов. Жизнь женщин, ведущих распутный образ жизни, полна разочарований.
3
слайд
Описание слайда:
Ислам Женщина занимает предельно подчиненное, служебное положение. «Ваши жены - нива для вас. Они созданы из вас и для вас. Ходите на вашу ниву, когда пожелаете», написано в Коране. Согласно мусульманской традиции, жена полностью подчинена мужу. Основная роль женщины сводится к семье, в то время как роль мужчины заключена в финансовой поддержке семьи. Но если женщина проявит желание, то она может получать образование, работать и т. д. с согласия опекуна.
4
слайд
Описание слайда:
Сказано в Коране: «Скажи верующим женщинам, чтобы они опускали свои взоры. Пусть они не выставляют напоказ своих прикрас, за исключением тех, которые видны, и пусть прикрывают своими покрывалами вырез на груди и не показывают своей красы никому, кроме своих мужей.
5
слайд
Описание слайда:
Ислам разрешает бить жену в том случае, когда она ослушивается мужа и не повинуется ему без уважительной причины. Мужчинам разрешено иметь до четырёх жён. По-мнению некоторых исламских богословов женщина имеет право прописать в контракте условие, по которому мужу запрещается брать вторую и последующую жену без её согласия. «На женщине женятся из-за четырёх причин: её богатства, её происхождения, её красоты и её набожности; руководствуясь последним, ты преуспеешь»
6
слайд
Описание слайда:
Каково отношение к женщине в христианстве? Каждый современный человек знает, что в христианской религии не существует равноправия полов. Священником может быть только мужчина (это не относится лишь к некоторым направлениям протестантизма), женщина не имеет права проповедовать, обязана в храме покрывать голову, наконец, согласно христианской традиции, именно муж является главой семьи.
7
слайд
Описание слайда:
После грехопоадения Адами и Евы в раю положение женщины было приниженным, т.к. она первая согрешила и была более виновна перед Богом. Но после того, как Пресвятая Дева Мария сподобилась того, что в ее утробу вселился Бог, отношение к женщине изменилось. Женщина стала родительницей Того, кого весь мир вместить не достоин. Таким образом, положение женщины стало иным, фактически ее права сравнялись с правами мужчины.
8
слайд
Описание слайда:
Буддизм Индийское общество времен складывания палийского канона (4-2 вв. до н. э.) было крайне патриархальным, склонным во всём подчёркивать превосходство мужчин. Приниженное положение женщин в обществе закреплялось в брахманической литературе, достаточно вспомнить известное изречение Ману: «День и ночь женщины должны находиться в зависимости от своих мужчин..
9
слайд
Описание слайда:
Религиозные потребности женщины в ортодоксальном брахманизме также не принимались во внимание. Женщинам, наряду с шудрами, запрещалось слушать и изучать Веды, самостоятельно выполнять какие-либо обряды, посты и обеты. Главный религиозный долг женщины - это служение мужу: «Муж, даже чуждый добродетели, распутный или лишённый добрых качеств, добродетельной женой должен быть почитаем как бог» Жизнь монахинь подвергалась несколько большей регламентации, чем жизнь монахов, что отразилось в большем числе правил Пратимокши для монахинь (311 правил для женщин против 227 правил для мужчин в традиции тхеравады). Большинство дополнительных правил касались лёгких нарушений - женских украшений, правил посвящения женщин в сангху и выбора наставницы, правил публичного поведения монахинь и тому подобных второстепенных предметов
Проблема специфики женщины в ее социальном существовании, возможности и способности самореализоваться в общественном континууме уже давно стала объектом рассмотрения представителей различных гуманитарных и социальных наук. Особое внимание уделялось и женскому отношению к сакральному, к религии как части общественной жизни и индивидуального опыта мировосприятия. Социологические исследования последних лет не раз подтверждали тезис о высокой религиозности женщин (ФОМ 2004 г., ROMIR Monitoring 2004 г.), что традиционно объяснялось ее особым психоэмоциональным и физиологическим состоянием. Именно высокий уровень интенсивности религиозных переживаний женщины сейчас является объектом пристального внимания представителей различных научных направлений и школ.
Все многообразие ракурсов, тем и подходов, на наш взгляд, стоит разделить изначально на две группы – это сторонники феминистского подхода в анализе любых проблем, связанных с полом, и, если так можно выразиться, гендерно незаинтересованные исследователи.
И те, и другие признают специфичность религиозного опыта женской половины человечества, но первые делают акцент непосредственно на том, насколько женское начало было деформировано под воздействием религий «патриархального толка». Соответственно, и социальные стратегии поведения рассматриваются как принудительно вытекающие из религиозной системы, имеющей насильственную природу. К этому направлению относятся М. Дали, Дж. Пласков, Р. Шоп, Ю. Кристева, С. Гриффин, А. Рич, Р. Рушер, Л. Иригарей и др.
Примечательно, что первые сторонницы «новой» теологии феминного толка не стремились выйти за границы христианского мировоззрения, хотя бы потому, что были выпускницами теологических факультетов католических университетов. К. Борессен, Р. Рютер, Л. Рассел, Р. Хогтон утверждали, что феминистическая теология «должна раскрыть истинное значение христианской веры, к которой человек стремится, но не в состоянии проникнуться ею самостоятельно, то есть помочь человеку освободиться от личного морального и социального зла».
Л. Рассел предлагает заново истолковать Библию, сделав упор на нравственном учении христианства и пропагандируемой им идее всеобщего равенства. Вследствие этого должна быть создана «всемирная коммуна», в которой будут «разрушены социальные, национально-этнические и сексистские барьеры, преодолено обособление религий, осуществлена открытость всех людей Богу». Более радикальное крыло – Т. Роззак, И. Ильич, М. Дэйли – уже предлагают отказаться от патриархальной религии в целом как наносящей ущерб человеческой культуре.
Яркий пример подобного подхода в отечественном феминистском движении представляет позиция В. Суковатой. Вышеприведенные положения у автора развернуты не только наглядно, но и эмоционально. Она пишет о том, что «традиционные религии нивелируют женский опыт Веры и потребности женщин в религиозном самовыражении. В каждой из мировых, или национальных религий по сей день сохраняется целая система взглядов, принижающих роль Женского: от менструальных табу, согласно которым женщина считается “нечистой” в определенные дни (вплоть до того, что изгоняется в специальную хижину – в архаических обществах, либо не допускается в церковь – в христианстве) до вербальных инвектив о греховности и “вторичности” женщины (вследствие ее “происхождения” из ребра Адама), запретах на изучение женщинами священных текстов, преподавание теологии и ведение службы. Интерпретация Женского Тела как “сосуда греха”, осуществляемой как бы в противовес мужской “непорочности”, не только отчуждает женщину от легальных каналов духовности, но и потенциально оправдывает негласно существующую в обществе политику женской “виктимизации”, которую Мери. Дали, классик американского феминизма, назвала “садо-мазохистским ритуалом”. Символику такого “культурного садо-мазохизма”, утвердившегося на базе религиозных императивов, в течение многих веков воплощали индийское сати, африканская клитероктомия, китайское уродование ступней, японское перетягивание груди и т.д.».
Даже поверхностное прочтение текста подтверждает, что сама исследовательница не является квалифицированным специалистом в области религиозных учений и практик. В статье отсутствует разделение мифологических и религиозных систем, равно как и попытки герменевтического, понимающего рассмотрения описываемых феноменов. Глубокое знакомство с богословской традицией мировых религий видимо также остается за рамками интересов автора. Представление о культовых практиках и их символическом смысле для феминизма формируется на основе популярных представлений и сугубо внешних действий: «Индуизм однозначно формулирует предназначение женщины, как супруги и матери, даже не имеющей права изучать Веды, главная добродетель которой — безусловное подчинение мужу».
Следующей посылкой становится указание на тот факт, что изначально во многих религиозных системах функция женщин была не менее значимой, нежели сильной половины человечества: «Вместе с тем, сама религиозная история содержит указания на то, что среди первых христиан женщины занимали значительное место, так в сюжеты Священного писания вошли, например, Мария Магдалина, которая, как повествуют все четыре евангелиста, стала одной из самых преданных последовательниц Христа. Именно ей первой явился он после воскрешения (Мф 27,28; Мк 15,16; Лк 8,24; Ин 19,20). Другая Мария, жена Клиопа и мать Иакова, присутствовала при воскресении Христа (Мф 27,28; Мк 15,16). А к Марии, матери Иоанна, после спасения из темницы приходит Петр и застает в нем людей, молящихся о нем, что является описанием одного из первых молитвенных собраний, зафиксированных в тексте (Лк. 24; Ин. 19; Деян 12). Еще одна известная из Библии женщина, это — Лидия, торговка багряницами, по понятиям того времени, богатая предпринимательница , самостоятельно ведущая торговые дела после смерти мужа. Она принимает крещение от Павла и становится во главе одной из первых в Европе христианских общин (Деян. 16,40).
Общеизвестно, что женщины играли важную роль на первых этапах формирования Ислама, об этом свидетельствует создание культа ближайших сподвижниц Мухаммеда: Амины, его матери и Фатимы, любимой дочери, а в классической арабской литературе популярен образ “героической женщины”, которая участвует в битвах и политической жизни государства наравне с мужем и другими мужчинами. Однако современные мусульманки лишены возможности на равных с мужчинами участвовать в духовном самовыражении.
Известно, сколь велика роль еврейских женщин в спасении еврейского народа и сохранении иудейской духовности в период более двухтысячелетнего рассеяния евреев по миру. Мириам, которая упоминается в Ветхом Завете, известна тем, что стояла у истоков освобождения евреев из четырехсотлетнего египетского плена, была пророчицей и вывела женщин по сухому дну во время их перехода через Чермное море. О ней говорится и как об исполнительнице древнейших национальных гимнов, например, гимна “Пойте Господу!” (Исх. 15,2; Числ. 12, 10, 20, 26; Втор. 24, Мих. 6)».
Критика «женофобской политики» традиционных систем верований у автора сочетается с описанием тех альтернатив, которые – именно в религиозном аспекте – были выдвинуты представительницами феминистского движения на Западе. В качестве примеров движения религиозной системы в сторону интересов женщины стало, прежде всего, модернизаторское движение, развернувшееся в индустриальную эпоху в большинстве традиционных верований: «Наибольшего размаха теологическое реформаторское движение достигло в христианском мире, что можно объяснить большей активностью общественных лидеров и организаций в странах Запада. Большим и несомненным достижением этой продвинутости стал допуск женщин в церковную иерархию, хотя число женщин-священников далеко не пропорционально количеству в руководстве мужчин».
Рядом с достаточно тривиальными характеристиками течений реформаторского толка очень показательным и информативным, на наш взгляд, представляется описание сконструированной самими феминистками вероучительной системы. Примечательным новое учение является уже потому, что оно старается вобрать в себя то, что сами сторонники феминизма считают неотъемлемыми характеристиками именно женского мировоззрения: «С середины XX века часть наиболее радикально настроенных феминисток, сочтя «мягкое», постепенное реформаторство бесперспективным, выдвинула идею создания собственной, «феминистской религии», основанной на женском опыте Веры и Духовности. Среди ее качественных характеристик следует выделить Целостность, Единобытие, Экосознание, которые противопоставляются патриархатному (христианскому) Дихотомизму (Духа и Тела), Иерархичности (Рационального и Эмоционального), и Фаллоцентризму. Концепция “феминистской спиритуальности” объединяет теоретиков матриархатного футуризма, лесбийских радикалов, “поклоняющихся Богине”, сторонниц шаманизма, мистических и ведьминских практик, иначе говоря, любых форм веры, способных быть адекватными женской духовности и нести гармонию в мир».
Если обратить внимание на те ценности, которые выводятся автором как наиболее высокие – целостность, единобытие и экосознание (следовательно – единение с окружающим миром), — становится очевидным, что в качестве альтернативы «репрессивным» традиционным религиям предлагается новая мифология, новизна которой, впрочем, заключается лишь в ее сравнительно позднем времени возникновения. Упоминание магических практик и культа Великой Богини служит лишь дополнительным подтверждением этого факта. Идеологи феминизма не обращают внимания на то обстоятельство, что мифологическая система, которую они пропагандирует, почти не учитывает специфики именно женщины как индивида и социального существа. Если же предположить, что предлагаемые качества системы особенно дороги женщинам, придется признать, что последних совсем не интересуют свобода выбора, самоопределение, индивидуальность и самостоятельность, явно противоречащие лозунгам новой «религии». К собственно религиозной составляющей здесь можно отнести только понятия «Духовности и отношений с высшим “Я”, которые в течение многих столетий считались прерогативой исключительно “мужского” сознания».
Следующим шагом представительниц феминистского движения стала разработка соответствующей богословской системы, разрабатывающей проблему нахождения женщины в религиозном пространстве: «Предметом феминистской теологии является категория Женского в поле религии, публичной теологии, духовных практик и ритуалов. Феминистская теология изучает гендерные стереотипы, гендерные идеалы, гендерную иерархию социальных ролей, представленные в дискурсе традиционных вероучений и религиозных философий, и её целью является деконструкция гендерного неравенства в фокусе религий с позиций феминистской критики и теории власти. Так, методология феминистской теологии базируется на современных концепциях постструктурализма, постлакановского психоанализа, “археологии власти”, лингвистической критики значений, постфеминистских философий и ревизии классических источников. Феминистские авторы рассматривают, какое место занимает сексуальность и телесность в иерархии ценностей различных религий, и в какой степени это определяет категории морали и стандарты гендерных отношений в повседневности».
Отчасти такая теология одновременно выступает и в роли идеологии, но своим акцентом на специфике женского мировосприятия может служить источником для изучения современной женской религиозности. Здесь можно говорить даже о нетрадиционном варианте рассматриваемого феномена как концентрированного выражения именно женского религиозного опыта, пусть и не относящегося к общеизвестным конфессиям. Неслучайно даже направления данной теологии имеют разновидности, роднящие их с протестантскими аналогами:
«Общепризнанными являются четыре направления, активно заявляющих о себе в современной западной феминистской теологии. Это: ревизионистское, реформистское, революционное и реджектионистское (“отвергающее”, критическое). Реформистское направление феминистской теологии основано на либеральной критике религиозных традиций и структур маскулинноцентрированного языка, использующегося в литургии и других ритуалах церкви. Целью реформистов является устранение наиболее одиозных образов сексизма из церковных практик и корректная интерпретация священных текстов с позиций гендерного равенства.
Реформистское направление в феминистской теологии тяготеет к выявлению антипатриархатных идеалов, исходя из оснований самих религий; они требуют полностью отказаться от сексистских обрядов и изъять тексты, способствующие продуцированию и подтверждению стереотипов гендерного неравенства. Идеологи этого направления считают нужным включить в церковную службу ритуалы, отражающие “женский” опыт духовности, женские представления и практики общения с высшим “Я”. Они делают упор на введение женщин в церковную иерархию.
Представители Революционной феминистской теологии выступают за ограничение влияния традиционных религий и выдвигают идею построения “новой, женской спиритуальности”, которую они нередко черпают в смешении обычаев, на их взгляд, в наибольшей степени отражающих женский опыт постижения Божественного. Например, Шарлен Спретнак характеризует “женскую спиритуальность” как “внутреннее единство всех форм бытия”. Господу как трансцендентному началу, теоретики феминистской религии противопоставляют божества женского рода. Согласно Наоми Гольдберг, классический иудаизм и христианство не подходят современным женщинам, а потому будут заменены новыми образами религиозной экспрессивности, отражающими специфику женской субъективности. Идеи “революционной феминистской теологии смыкаются с философией экофеминизма, т.к. Богини, выдвигаемые взамен исторических форм маскулинных божеств, не противостоят Природе, в качестве альтернативного члена бинарии Природа-Культура, но стремятся взаимодействовать с “естественными силами, признавая их не как нечто, подлежащее покорению, но как другое измерение себя… Феминистская спиритуальность по существу есть экологическая форма поклонения.
«Отвергающие» теологи феминизма наиболее радикальны в своих воззрениях, так как считают, что сексизм, пронизывающий все религиозные практики нарядов мира, не позволяет женщинам выражать своё истинное духовное «я» и потому необходимо создать абсолютно новые, альтернативные формы веры и спиритуальных обрядов, основанные на понимании потребностей женского духовного развития. Концепция «альтернативной религии» сближает «отвергающих» теологов с утопистской и лесбийской философиями феминизма, также настаивающими на необходимости конструирования особого женского пространства, противостоящего метагалактике религиозного андроцентризма. Идеологи «отвергающей» разновидности феминистской теологии практикуют поклонение нетрадиционным, иррациональным символам веры, среди которых распространены ритуалы возрожденного ведьмовства, в частности в его «северной» (рунической) образности, или афро-карибской (вудуистской) традиции. Приверженцы альтернативной религиозности считают, что такие формы интуитивного знания и духовности, как астрология, мантика, магия, мистицизм, теософия, антропософия, шаманизм, маргинализированные официальной культурой и как бы «вычеркнутые» из истории цивилизации как изжившая себя «архаика» и «предрассудок», на самом деле, воплощают истинно женскую суть, стремящуюся сохранить собственную самобытность в жерновах патриархата. «Маргинальные» сферы духовности деконструируют присущий мужским религиям дихотомизм, включая в свою систему ценностей такие приоритеты, как Субъективность, Интуиция, Спонтанность, Телесность и др.».
Столь объемная цитата приводится с той целью, чтобы показать, что и сами идеологи феминизма, видимо не отдавая себе в этом отчет, подтверждают возврат к традиционному варианту мировоззрения. Теологические построения, как и собственно религиозные, в феминизме наследуют архаические способы мировосприятия, сочетая их с элементами светского решения проблемы отношения к сакральному началу. Представляется, что такой подход в современной культуре не является специфически женским, а скорее подтверждает наличие неких универсальных культурных кодов для всего человеческого сообщества. Ремифологизация менталитета как особенность культуры на современном этапе развития никак не корректируется гендерными параметрами. Сами того не желая, феминистки выстраивают религиозное отношение аналогично представителям мужской части цивилизации.
Впрочем, сами представители феминистской теологии, ссылаясь на мнение «революционного теолога» Шарлотты Кэрон, выделяют десять основных категорий, которые, по их мнению, описывают специфику женского религиозного опыта и составляют структуру самой теологии:
— использование женского культурного – социального и биологическом опыта жизни в качестве центрального ядра культуры, в противовес мужскому аналогу;
— рассмотрение патриархата как наибольшего в цивилизационном аспекте зла, репрессирующего женское начало не только в социально – культурной, но и в духовной сфере;
— критика представлений об «общем желании», существующем объективно, как предрассудка; упор на индивидуалистическую основу в формировании духовных ценностей и символов субъекта; отказ от иерархической структуры в организации социума и религиозной системы, а также от положений о наличии в обществе элитарных групп, занимающих более высокое положение в сотериологическом аспекте; развитие идеи нераздельности существования всех членов человеческого сообщества;
— представление о равенстве всех индивидов, вне зависимости от пола, возраста, участия во власти, этнической и конфессиональной принадлежности, сексуальной ориентации, расы, цвета кожи и физических недостатков, в том, что касается свободного, полного и публичного участия в распределении общих благ и выражения собственных духовных потребностей; здесь особый акцент – в противовес патриархальным традициям — делается на то, что женщины также имеют право сами контролировать собственную жизнь, включая право на неприкосновенность тела и автономию духа;
— необходимость реформы церковного языка, который должен использоваться как во время богослужения, так и в других видах пастырской практики, поскольку использование «мужского» языка в качестве языка Бога является абсолютно неправомерным, так как совершенное существо не имеет пола, Он и “Создатель”, и “Отец”, и “Мать” одновременно;
Новые теологи уверены, что на основе предложенных положений в полной мере будут реализованы разнообразные формы и способы выражения женской духовности, традиционно отвергаемые в так называемой «патриархатной» культуре. Предполагается, что подобный подход расширит «понимание религиозности, выдвигая веротерпимость, и гендерную свободу в качестве центральных концептов общественного сознания». Антонимом ожидаемой веротерпимости называют «женофобскую модель», которая была сформирована в результате возвеличивания христианского идеала непорочного зачатия и рождения, “по условию” которого “порочным” и “греховным” объявляется любое физическое, реальное, плотское зачатие и рождение, переводя, тем самым, идеал в область мужской утопии и фантазма, а женщин ставя в положение «осквернительниц идеала».
Патриархальным религиям приписывается также “навязывание” женщине мотива страданий как единственно возможного пути искупления и сведение «всего многообразия женских проявлений – разрушительного (индийской Дурги) и созидательного (египетской Изиды), таинственного и могущественного (древнегреческой Гекаты) и мудрого и справедливого (древнеримской Минервы), исцеляющего (скандинавской Фрейи) и любвеобильного (африканской Ошун), девственного (римской Весты) и чувственного (малоазийской Иштар) – только к двум оппозитивным началам : Евы (Лилит) и Матери – Богородицы».
Предложенная концепция, по нашему мнению, является не столько научным суждением по поводу женской религиозности, сколько источником по изучению данного феномена. Помимо собственно протестных заявлений и критики традиционной религиозности во всех ее вариантах, сама феминистская теология не предлагает ничего нового в развитии богословских концепций, в том числе – и в аспекте роли женщины в религиозном пространстве. Зато благодаря подобным построениям уже можно выделить те особенности, которые относятся непосредственно к женской религиозности как предмету нашего исследования. Первой особенностью, требующей верификации в социологическом исследовании можно считать развитое мифологическое мировоззрение. Сюда же стоит добавить эмоциональность, конкретность мышления аскриптивную оценку собственного и противоположного полов.
Обращение в феминистской традиции истолкования особенностей отношения женщины к религии имеет смысл еще и потому, что в отечественной и зарубежной литературе существует сравнительно небольшой объем работ, посвященных непосредственно гендерной религиозности, а тем более – ее влиянию на параметры социального поведения и мироотношения. С одной стороны, в религиоведении и социологии религии содержится значительный массив текстов, рассматривающих те или иные аспекты положения женщины в религиозной системе, описываются некоторые категории верующих (например, иконописные женские образы, монахини, послушницы, представительницы общин новых религий, выдающиеся деятельницы культуры, так или иначе уделявшие внимание вопросам веры). Уделяется внимание и тем образам и концепциям, которые сложились в рамках традиционных и нетрадиционных вероучительных систем и посвящены гендерной проблематике. Не всегда такого рода работы представляют собой текст теоретического характера, зачастую вместо научного рассмотрения проблемы предлагается интервью с пастырями отдельных конфессий, что несколько влияет на объективность изложения.
К сожалению, в отечественном религиоведении существует некоторый перевес, впрочем, вполне объяснимый, в том, какие именно феномены охвачены анализом. Так православная тематика близка очень большой группе ученых и богословов: Антонова О., Байдин В.В., Белова Т.П., епископ Виссарион, отец Владимир, Великанова Т., Данилин Ю.И., Добротворский Н.И., Корзун М.С., Елизарова Т., Лещенко В.Ю., Надеждин А., Нехорошков М., Носова Г.А., Пехота Г.И., Приклонский И.И., Самарин Д., Скачкова Г.В., Смоленский Н., Снесарева С., Соколов Д., Страхов Н., Струве Н.А., Тинякова И.П., Флегонтова С., Якубович В.С., Лебедев А.С. и Долнаков П.И. Есть работы по историческим аспектам образа женщины в религии — Дин Э., Ленцевич О. Несколько меньшее внимание уделяется старообрядцам, хотя в настоящее время в регионах их традиционного проживания этнографические и социологические исследования ведутся: Владышевская Т., Емельянов А., Зенковский С., Надеждин А., Никольский И., Садовая О., Смирнов П., Шамаро А., Коровушкина И.
Что касается так называемой альтернативной религиозности и отдельных конфессий, которые уже принято считать укоренившимися в традиции, то здесь в нашем распоряжении находятся не очень многочисленные работы самих носителей вероучения и ученых (Иникова С.А. (духоборцы), Классен П. Е (меннониты), Митрохин Л. Н., Балагушкин Е. Г., Гуревич П. С., Ткачева А. А., Забияко А. Я. (новые религии)). В любом случае, большинство авторов склонно уделять внимание особенностям догматической стороны вероучения, специфике культовой практики, рассмотрению внекультовой деятельности. В большей мере самой религиозности как мировоззренческому параметру уделяют внимание специалисты по новым религиям, поскольку факт отказа от традиционной веры до сих пор является предметом достаточно острого интереса религиоведов и социологов. Однако в этом аспекте религиозное отношение анализируется чаще с учетом возрастных, а не гендерных параметров, что также подтверждает актуальность нашего исследования. Региональный аспект также достаточно редко освещается в научных работах.
Однако стоит отметить, что исследователями в этой сфере охвачен и проанализирован значительный объем материала, как нарративного, так и полученного в результате социологических опросов. Последнее особенно ценно тем, что дает возможность проведения диахронных исследований компаративистского характера. Вместе с тем, частный характер научных трудов настоятельно требует дальнейших обобщений и выхода на принципиальный уровень социально-философского анализа исследуемых феноменов. Совмещение добросовестного подбора фактов с верифицируемыми на практике моделями способствует не только более глубокому проникновению в суть исследуемой проблемы, но и дает возможность прогнозирования дальнейшего развития ситуации.
В последнее время все больше появляется монографий и статей, посвященных вопросам современного статуса женщин в религиозных общинах и тех основаниях, на которых может выстраиваться опыт отношения к сакральному. Небольшая группа работ специалистов разного профиля – от психологов до социальных философ делает женскую религиозность предметом специального исследования. Стоит отметить, что элементы такого подхода можно проследить еще в отечественной историографии советского периода, несмотря на внешнее доминирование идеологически обоснованного атеизма, а, возможно, — и благодаря последнему, так как в условиях тоталитарной культуры внешний атеизм восполнял некоторые аспекты светского мироотношения.
Впрочем, наличие целого ряда работ указанного периода, посвященных взаимоотношениям женщины и религии, никак не определяло их разнообразия, поскольку сам религиоведческий дискурс был идеологически унифицирован. Ведущей посылкой всех исследований было утверждение о постепенном изживании религиозности в социалистическом обществе, абсолютно несоответствующее настоящему положению дел. (О модифицировании и трансформации отношения к сакральному в советском и постсоветском социумах будет сказано в следующих главах).
Вместе с тем, и советские исследователи этой проблемы отмечали, что женщины гораздо чаще, нежели мужчины, посещают церкви, состоят в так называемых сектантских общинах и подвержены тому, что долгое время в отечественном религиоведении было принято называть суевериями – вере в знахарство, гадание, ворожбу, приметы, судьбу, пророческие сны, дурной сглаз и т.п.. Очевидно, что наличие мифологического мышления присутствовало у женской части населения страны, несмотря на развитую систему общественного атеистического воспитания. Одновременно отмечалась и повышенная вера православных женщин в магическую силу обрядов, что также подтверждает тезис о мифологичности женского отношения к религии: «По их мнению, посещение церкви помогает облегчать печали, переносить невзгоды». Совершенно магический характер имеет и отмеченная авторами уверенность в том, что религия приносит счастье в семейную жизнь – делает крепче брак, здоровее и счастливее детей. Очень ценны для нас полученные еще в советское время выводы о том, что многих верующих женщин церковь привлекает эстетической стороной обрядов.
Очень важно, что объектом внимания советских специалистов были и «сектантские» общины, причем из-за их альтернативности православию, претендующему на статус государственной религии, специфичности веры и поведения «сектанток» уделялось особое внимание: «Среди женщин-сектанток… очень широко бытует вера в нравственную силу религии… Для этой категории верующих женщин характерна также слепая вера в святость и непогрешимость Библии, стремление руководствоваться ею в любом случае…». Данные такого рода позволяют формировать исследования, обладающие хронологической преемственностью и выявлять динамику религиозного сознания социума.
В целом же религиозная концепция женщин априорно расценивается как неверная, искажающая понимание женской природы (подобно православному учению Иоанна Златоуста о «злых женах»). Только применительно к католицизму делается оговорка о том, что деятели церкви готовы идти на незначительные уступки в понимании и реализации статуса женщины в религии. Сама же религиозность расценивалась как обусловленная угнетенным положением женщины в социально-экономическом плане, а также наличием фактического неравенства в быту и на производстве. Вкупе с неудовлетворенностью в личном плане все это вместе должно рождать общее ощущение неполноценности, невозможности собственного самовыражения, что, спровоцированное недостатками атеистического воспитания, толкает на обращение к религии.
В настоящее время – в условиях религиозного ренессанса – ситуация принципиально изменилась. Религиозность зачастую упоминается как неотъемлемое свойство человека, прослеживаемое с самых ранних этапов истории цивилизации. По нашему мнению, в социальных науках сложилось две основные тенденции-подхода к данному феномену. Один является результатом активного разворачивания психологии как актуальной дисциплины для индустриального и постиндустриального обществ. Акцент, соответственно, делается на психологических характеристиках индивида женского пола в сочетании с процессами социальной адаптации и формировании сферы аксиологического. В границах данного подхода, на наш взгляд, религиозное как феномен подчиняется специфике человеческой психики и в какой-то мере рассматривается как ее производное. Не умаляя достоинств концепций такого рода, отметим, что религиозность как явление представляется нам возникшим и существующим в наложении целого ряда онтологических, индивидуально-личностных и социологических характеристик человека.
Поэтому более предпочтительными в аспекте целостного восприятия явления представляется феноменологический подход с элементами гендерного анализа. К методологии исследования мы еще вернемся, а здесь укажем некоторые работы, удачно иллюстрирующие описанные принципы анализа. Это «Пол, культура, религия» Н.М. Габриэлян, «Женская религиозность: гендерные стереотипы, модели поведения и коммуникативные аспекты» Л. А. Паутовой, «Религиозные ориентации молодых россиян (Возрастной и гендерный аспекты проблемы)» Т. И. Варзановой.
В чем-то указанные тексты наследуют традиции советского периода историографии, поскольку опираются на рационально объяснимые причины наличия специфики женского способа отношения к сакральному, причем опять-таки психологические в основании: «Повышенная женская религиозность обусловлена преобладанием в сознании женщин таких качеств, как интуиция, образность, эмоциональность, что делает их более восприимчивыми к религии, раскрывающей возвышенный мир божественных существ и явлений, священной истории, полной чудес. Мужчинам в большей степени, чем женщинам свойственны рассудочная логика, здравый смысл, которые вызывают недоверие к религиозной информации, способствуют критическому отношению к символам, образам, догматам религии». Здесь как раз налицо феноменологический подход, рассматривающий внешнюю сторону явления в контексте окружения.
Основные выводы делаются на основе количественных методов социологического анализа и также содержат утверждение о большей мифологичности женщин, как и у исследователей старшего поколения. Чаще всего предлагается следующая форма интерпретации материала: «Как видно из таблицы, девушек, верящих в колдовство, в 1,5-2 раз больше, чем юношей, особенно среди 17-летних (61%:36%). Отметим также, что почти две трети девушек (61%), декларируют веру в магию, колдовство… Гендерные различия сохраняются и по отношению к астрологии. Так, юношей, верящих в предсказания по звездам, оказалось в 1,5 раза меньше, чем девушек, причем во всех возрастных группах. Девушек 17 лет, верящих в гороскопы - 58%, что в 1,5 раза больше по сравнению с взрослыми девушками и женщинами, где их число одинаково - по 40%».
Детальный социологический опрос, к сожалению, достаточно редко дополняется качественными и экспертными интервью, но, тем не менее, позволяет сделать любопытные выводы уже на уровне первичного сопоставления данных: «оказалось, что девушек, верящих в наказание за грехи, больше половины и почти одинаково во всех возрастных группах (54-57%), а юношей - в 1,5 раза меньше чем девушек - только одна треть, и эта вера убывает у них с возрастом (с 38% среди 17-ти и 24-летних до 33% - среди 31-летних). Таким образом, на веру в Божий суд большее влияние оказывает гендерный фактор, чем возрастной». Хочется обратить внимание на тот факт, что религиозные термины здесь не являются залогом наличия религиозного отношения, зато наглядно иллюстрируют гендерную специфику мировоззренческих отношений.
Именно такого рода исследования становятся эмпирико-теоретической основой для формирования не только представления о религиозности как феномене, но и модели ее изменений в историческом, гендерном и других аспектах: «Как показал опрос молодежи, именно женщины по-прежнему составляют «массовое поле религиозности», опору и резерв церкви. Мало того, женщинам принадлежит особая роль в распространении религиозного опыта. Часто, даже не осознавая этого, они являются активными проводниками религиозных знаний и чувств на уровне межличностных отношений, в семье, способствуя сохранению и передаче религиозных традиций из поколения в поколение».
Остальные исследователи, анонсированные как занимающиеся проблемой религиозности, рассматривают частные образы или аспекты воспроса: Елизарова Т., Михен-Уотерс Б., Смирнов А., Трегубов С., Трофимов А., Тульцева Л.А., Щапов Я.Н., поэтому их работы могут использоваться в основном как эмпирическое дополнение или для верификации.
Дополнительная информация о проблемах, связанных с изучением женской религиозности, и вариантах ее проявления, содержится в сети Интернет, хотя и в незначительном объеме. Одной из попыток создания русскоязычного проекта, посвященного женской религиозности, стал портал «Женщина в религиях» (http://woman.upelsinka.com), созданный в апреле 2003 г. По уровню освещенности проблемы и степени задействования научных материалов ресурс в лучшую сторону выделяется в русскоязычной части сети и может представлять интерес для исследователей различных направлений.
Вышеописанные материалы, с одной стороны, свидетельствуют о несомненной заинтересованности исследователей в обозначенной тематике, а с другой – о наличии значительного числа лакун, требующих своего заполнения.
Белова Т.П. Женщина и религия: Проблемы феминистcкой теологии // Женщина в меняющемся мире. Иваново, 1991.
Гендерные исследования: феминистская методология в социальных науках. Харьков, 1988.
Головей В.М., Шанайда В.И. Критика христианского толкования семейно- брачных отношений // Вопросы атеизма. Киев, 1981. Вып. 17.
Горичева Т.М. Дочери Иова: Христианство и феминизм. СПб., 1992.
Люлева Е. Cвободная женщина и христианство. М., 1906.
Надеждин А. Права и значение женщины в христианстве. СПб., 1873.
Пушкарева Н.Л. Женщина, семья, сексуальная этика в православии и католицизме: Перспективы сравнительного подхода // Этнографическое обозрение. 1995, №3.
Тирш Г. Христианские начала семейной жизни. М., 1861.
Тинякова И.П. Учение о женщине в православии // Женщина в современном мире. М., 1989.
Фоменко А.К., Фоменко И.А., Отношение христианства к женщине, семье, детям. Киев, 1983.
Форсова В.В. Православные семейные ценности // Социологические исследования. 1997. №1.
Елизарова Т. Вот такая – христианская – семья // Наука и религия. 1992, №3.
Саралиева З.Х., Балабанов С.С. Религия и социально-психологическая адаптация женщин // Женщина в российском обществе. 1996. № 3.
Габриэлян Н.М. Пол, культура, религия // Общественные науки и современность. 1996. №6.
Паутова Л.А. Женская религиозность: гендерные стереотипы, модели поведения и коммуникативные аспекты // Гендер: язык, культура, коммуникация. Материалы первой международной конференции. М., 1999.
Варзанова Т.И. Религиозные ориентации молодых россиян
(Возрастной и гендерный аспекты проблемы). // Мужчина и женщина в современном мире: меняющиеся роли и образы. В 2-х тт. — М., 1999. С. 274-286
Варзанова Т.И. Указ. соч.
Более подробно см: Воробьева М.В. Женская религиозность в сети Интернет/ VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня-2 июля 2005 г.: Тезисы докладов. – СПб., МАЭ РАН, 2005. С. 391– 392.
Из книги: С. В. Рязанова, А. В. Михалева Феномен женской религиозности в постсоветском обществе (региональный срез). – Пермь, 2011 (в печати).
Исследование проведено благодаря финансовой поддержке РГНФ, грант № 07-03-82303 аУ.
Во все времена религиозность мужчин и женщин разделялась, рассматриваясь как две отдельные, взаимодополняющие роли. Во всех культурах и во всех политических системах. И только совсем недавно, пройдя через череду братоубийственных войн, «прогрессивная часть» европейцев внезапно решила стереть столь кардинальные различия естественных ролей, подспудно навязав миру мнимое «равенство» не только в общественной жизни, но и в жизни религиозной.
Задумывались ли вы вообще когда-либо об природе этих различий? К примеру, у Иисуса Христа была замечательная притча о том, как благочестивые девы приготовлялись ко встрече с женихом. Эта аллегория была дана неслучайно. Точно так и женская душа, воспринимая Бога, своей чистотой старается принять те требования и задачи, которые Бог ей предъявляет. Принять всей своей чистотой и всем своим сердцем. В мелочах, в особенностях, в рутинных нюансах. И если женщина правильно распоряжается этими особенностями, храня чистоту и целомудрие, то сможет сохранить домашний очаг в чистоте, как и свое тело, в котором будет вынашиваться будущее потомство мира.
Женщина, попросту говоря, встречает своего «создателя», который её, словно «сырую мати землю», оплодотворяет. И не только физически, но и душевно, духовно. Женщина без мужчины мучается, страдает, томится желанием выйти на новую ступень – быть с мужчиной. Или же вообще, быть с Творцом, что мы видим на примере женского монашества. Приходя в монастырь, монахини знают свое назначение: быть невестами Христовыми. Без мужа или без Творца женщине быть сложно, тяжело, неудобоваримо. Женская поэзия, женские произведения искусства – они все насквозь пропитаны личными отношениями с тем, кто должен быть. Муж для женщины, как и Бог – это более высокая ступень жизни, нежели пребывание в одиночестве. Ей необходимы правила и схемы, одобренные мужем, отцом или Творцом, по которым необходимо жить, которые необходимо чувствовать. Более того – бояться не выполнить их.
Те же типично женские роли восприятия религии мы видим и в остальном мире. Что приводит к очевидному выводу, что религиозность для женщины – это, прежде всего, набожность, характеризующаяся желанием соответствия определенным идеалам, обрядовостью и обостренной душевностью.
Мужская же религиозность разительно отличается, всегда проявляясь в глубинном познании себя и окружающего мироустройства. Мужчине не нужно ждать кого-либо, у мужчины совсем иные задачи: исследование, созидание, творение. Он уже готов это делать с самых ранних лет, проходя сквозь вереницу проб и ошибок.
Для мужчины от религии требуется совсем иное. Ему нужно делать свои непосредственные дела, решать необходимые задачи, исследовать мир, созидать и творить. Мужская религиозность деятельная и активная. Именно поэтому священнослужителем может быть только мужчина. Женщина хранит себя, живя по требованиям и законам, мужчина же, после встречи с Богом, начинает распространять вокруг себя Его, проповедовать и учить. Если от женщины требуется чистота души и тела, то от мужчины прежде всего чистота ума и трезвость восприятия. Это уже нечто большее, чем просто соответствовать какому-либо «эталону», это непосредственное творчество. Постоянное и непрерывное. Это призвание, умение жить общинной жизнью. Умение строить для себя и других, а не просто «для красоты».
Вернемся в нашу реальность
Попробуем на минутку перенестись в нашу современную церковную жизнь, в ее внутреннее общинное жительство. Вспомним также о том, как в годы советского атеизма абсолютное большинство прихожан было женского пола. Вспомним о том, на что предшествующие 25 лет наши люди обращали внимание больше всего. Перечитайте снова начало этой статьи. Да, все именно так. Если большинство прихожан – женщины, то и специфика восприятия религии будет сугубо женская, а мужское начало станет основательно подавленным. Затоптанным, уничтоженным. Без возможности развития творческого начала. А если ко всему вышеперечисленному приплюсовать практически поголовную постсоветскую религиозную безграмотность, то всплывут все возможные негативные аспекты такого перекоса восприятия. Целых 70 с лишним лет священники в нашей стране были занесены в «красную книгу», религиоведение не преподавалось, а факт посещения храма для мужчины означал потерю общественного авторитета. Вот и остались в храмах бабуси, которые потом и «учили вере» советский народ. Что это за «вера» - нетрудно догадаться, если проанализировать всеобщий упадок морали и нравственности в нашей стране. Увы, при матриархате религия вырождается в мистично-эмоциональное обрядоверие на грани с магизмом.
Религию укрепляет и обогащает мужчина, отец. Он является ее творцом и созидателем. Он же и является ее священнослужителем, богословом, писателем. Но для наших церковных женщин священник скорее не отец (во всех смыслах этого слова), а прежде всего представитель «власти», к которому необходимо проявлять подобострастное и льстивое отношение, держась от него на необходимой дистанции, проявляя тем самым свое чрезмерное уважение, реализованное в набожности и страхе. Для сравнения, если брать традиционно мужские общества румын, болгар или греков, где тоже исповедуется православие, то женщины в этих обществах к священнослужителям относятся сугубо искренне, без дистанции. Неудивительно, что в ответ они будут получать взаимную непритязательность и простоту.
«Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены"
Многочисленные обучающие курсы и курсы оглашения при храмах малоэффективны, пока российское общество (а это и общество церковное) будет сугубо матриархальным, обабившимся. Акцент на набожности, а не религиозности, многочисленные нравоучения, морализаторство, запрещения, «пугалки» и все прочие крайности женского подхода к религии обычно реализуются на таких курсах по максимуму. Спрос рождает предложение. Такой подход одобряет большая часть постсоветских женщин и их безмужних семей. С таких женщин будут брать пример так называемые благочестивые жены, приводящие своих мужей в храм для воцерковления. Мужья, приходящие туда «не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены», чисто «для галочки» «поверят», не желая расстраивать свою благоверную. И будут всегда верить именно в ее религиозность, основанную на страхах и приметах, на набожности. «Это же она так сказала, ее мама и бабка так сказали, они же ходят в храм и все знают» - говорит мне очередной «верующий». «А тебе интересно изучить богословие, прочитать книги по истории религий?» - вопрошаю я его, человека отнюдь не глупого, экономиста. «Зачем мне тратить время на всякую ерунду? Я верю в Бога, хожу в храм ставить свечки иногда с женой, она меня в курс дела уже ввела» - отвечает мне в ответ мужчина. Что тут сказать, этот мужчина уже очертил грани внутреннего религиозного авторитета, имеющего сугубо женское лицо. И таких примеров множество. Даже если они чем-то и заинтересуются, то уже при первых же трудностях изучения остынут и вернутся к привычным «авторитетам».
К своей духовной жизни большинство российских мужчин относится как к чему-то суеверно-набожному. И действительно, уж лучше бы не верили в образ, нарисованный так называемыми «бабьими баснями», уж лучше бы вообще в религиозный мир не погружались, продолжая традицию советского атеизма. Но они непременно и неустанно ретранслируют преимущественно женскую духовную модель, используя типично женские архетипы восприятия. Зачем включать ум, если уже есть женские правила и рецепты? Зачем изучать что-либо, когда это все продиктует священник на проповеди, голос которого практически не будет слышен за женским многоголосьем. Мужское начало в нашей церкви (как и в нашем обществе) не просто затоптано и подавлено, оно уже практически забыто. Мыслящую часть российских мужчин уничтожила революция и многочисленные войны. Советское просвещение вытеснило религиозную мысль в подполье, а сегодняшнее руководство в узкоспециализированные гуманитарные институты. Русское богословие, как и русская философия, трагически померкли, для них в наших умах и делах практически нет места. И вполне справедливо раздаются лозунги так называемых «антиклерикалов», которые на подсознательном уровне не приемлют извращенную, сугубо набожную церковность. В нынешних условиях ее крайние формы развития действительно могут быть опасными. Все потому, что церковность, как и любое общественное явление, должна выражаться в делах объединения людей, в соборности. Но где теперь многочисленные мужские и семейные общины христиан? Где мужские религиозные братства? Среди русских мужчин их нет, что на фоне обилия мужчин в российских мечетях и православных храмов других стран выглядит чем-то странным и удивительным.
Подведем итог. Религиозность мужчин и женщин кардинально различна по своей природе. В нашей стране это различие сложно порой заметить, так как реализуется исключительно женский религиозный архетип. Эта крайность, как и всякая иная крайность, идет не на пользу нашей стране. И не священников это вина, они – лишь часть нашего общества. Даже их отеческое стремление обучать и пояснять воспринимается сегодня в обществе многими как некий шутовской балаган, так как отцовское воспитание, как явление, тоже уже забыто. Все это неслучайно, все это взаимосвязано. Приходя в храм, мы видим платки и юбки, юбки и платки. И любимцев «платков» – мужчин в священном сане, для многих из которых, к сожалению, типично женские набожность и постсоветское подобострастие становятся нормой традиционной церковной жизни.
P.S. Риторические вопросы «Что делать?» и «кто виноват?» здесь неуместны. Важно помнить о том, что у каждого есть своя роль и свои задачи. У каждого из нас. Тогда и порядок будет в нашем общем доме, в котором, тем не менее, до сих пор уживаются люди самых разных национальностей, вероисповеданий и культур.
Образ женщины в различных религиях имеет существенные отличия. Тот образ, который был сформирован мужчинами в рамках иудаизма, христианства и ислама, нуждается в очищении от наслоений, приведших к дискриминации женского начала, к снижению религиозного и социального статуса женщин. Современный образ женщины способствует тому, что в сознании большинства людей «существует прочно утвердившийся и почти неискоренимый стереотип, заставляющий воспринимать религиозное значение женщины как нечто второстепенное, не заслуживающее серьезного внимания и, разумеется, производное от мужской доминирующей роли» . Согласно принципу историзма, необходимо рассматривать то, как возникло то или иное явление, какие стадии развития проходило и чем является в данный момент времени. Тогда следует обратиться к тому, какое место занимало женское начало в обозримом начале человеческой истории.
Древний мир отличает высокий метафизический, религиозный и социальный статус женщин. Исследования немецкого палеоисторика Г. Вирта, результаты которого были изложены в его главном труде «Происхождение человечества» (1928) показали, что изначальным является матриархат, в рамках которого жреческие функции изначально выполняли женщины - Белые Дамы. Это позволяет исследователям говорить об особой женской сакральности, хотя и имеющей отличия от сакральности мужской, но выступающей ее дополнением. Гармоничное их сочетание в то время выступало условием полноценной ритуальной жизни коллектива. Как справедливо отмечает М.Ф. Альбедиль, «парадигма для такого отношения к женщине была задана в глубокой древности мифическим архетипом. Согласно ему, Земля как мать растений и всего живущего на ней сочеталась браком с отцом Небом и забеременела от него» . Кроме того, женщина выступала и в роли магической помощницы мужчины в охоте, объясняемой тем, что она почиталась как магическая посредница между коллективом охотников и миром животных, а также исполняла погребальные обряды вследствие ее причастности к рождению и смерти. В ряде обрядов женщины выступали наравне с мужчинами, в некоторых являлись пассивными участницами, что способствовало благотворным результатам. Известно о существовании тайных женских культов и женских тайных обществ, которые изучены пока в недостаточной степени.
Однако гармония женского и мужского начала не была устойчивой, так как этому препятствовала взаимная зависть полов. В мифах Австралии, Меланезии, Центральной Бразилии существуют мифы, описывающие, как мужчины совершили революционный переворот, в ходе которого хитростью присвоили тайные знания и ритуалы, принадлежащие издревле женщинам. Причины этого переворота остаются в самих мифах непроясненными и объясняются по-разному: мужчины обвиняют женщин в недостаточной подвижности в совершении ритуальных танцев, женщины настаивают на том, что именно мужчина двигается в них неправильно. После этого переворота произошло падение ритуального статуса женщин, а также появились представления о периодах их ритуальной «нечистоты». Позднее эти представления перекочевали в иудаизм, а через него в христианство.
В матриархальной культуре верховным божеством обычно являлся образ Богини-матери, главной функцией которой выступала созидательная функция, включающая в себя участие в творении мира и всех живых существ, покровительство плодородию, а также культуре, законам, тайным знаниям. М.В. Воробьева полагает, что культ Богини-матери выступает следствием обожествления женщин в древности. Об этом же пишет Дж. Фрезер в «Золотой ветви»: «Древние германцы верили, что в женщинах есть нечто священное, и поэтому советовались с ними как с оракулами. Нам сообщают, что священные женщины смотрели у них на крутящиеся водовороты, прислушивались к журчанию или реву воды и по ее виду и звуку предсказывали, что должно было произойти. Но часто благоговение мужчин заходило дальше, и они поклонялись женщинам как настоящим живым богиням» .
В первой мировой религии - буддизме - женщина признается формально равной мужчине, однако фактически ее религиозный статус является невысоким, так как согласно легенде, сам основатель буддизма Гаутама категорически выступал против священнических функций женщин. О дискриминации женщин говорит и тот факт, что в своих молитвах буддистские мужчины благодарят судьбу за то, что не родились женщинами. Вместе с тем отметим, что Гаутама в конце земной жизни дал согласие наиболее ревностным последовательницам на принятие монашеских обетов. В средние века традиция посвящения будистских женщин была прервана.
Христианство, как уже отмечалось, наследует иудаисткий подход к женщине, основанный на мифе о грехопадении, согласно которому женщина выступает пособницей Сатаны и на нее возлагается ответственность за изгнание первых людей из райского Эдема. При этом часто негативное отношение к женскому началу выводится из неправомерного стремления Евы к познанию запретной божественной тайны, стремления, за которое и была проклята женщина. Кроме того, этому способствует и сведение природы женской к сексуальности. «Патриархатная религия и этика связывают женщину и секс в одно, как если бы вся тяжесть ответственности и позора, за которые, по патриархатным понятиям, сопровождают секс, лежала исключительно на совести женщины. Тем самым секс, воспринимаемый как нечистый, греховный и истощающий, имеет отношение только к женщине, мужская же идентичность оказывается человеческой, а не сексуальной» . Таким образом, с помощью патриархатной интерпретации мифа о грехопадении производится отмена мифов о Богине-матери, а женщина низводится в подчиненное мужчине положение, становясь, по словам М. Лютера, «блудницей чертовой». В посланиях апостола Павла четко определяется статус женщины: «В женщине - начало греха, и из-за нее все мы вкусим смерть»; «… Не Адам соблазнился, но женщина, соблазнясь, преступила дозволенное». Позднее женщину назовут «вратами дьявола и стезей беззакония» (св. Иероним), скорпионом, всегда готовым ужалить (св. Бонавентура), орудием, используемым дьяволом для овладения нашими душами (св. Сципион), ядом аспида, злобой дракона (св. Григорий Великий) и т. п.
Вместе с тем укажем и на иной подход авторов-мужчин к пониманию роли и места женщины в христианской жизни. Так, диакон А. Кураев соглашается с тем, что в трудах отцов Церкви и аскетической литературе действительно встречается сравнение женщины с сосудом греха, однако указывает и на то, что аналогичная характеристика дается и мужчинам с точки зрения женского монашества, так как для последнего мужчина в свою очередь выступает орудием соблазна. Аскетический принцип и христианства и буддизма настаивает на контроле своего полового инстинкта и касается как монахов («Будьте осторожны при общении с женщинами»), так и монашек («Будьте осторожны при общении с мужчинами»). Кроме того, практически отсутствуют источники о духовной жизни и богословской мысли женщин-христианок. В результате советы игуменов мужских монастырей широко известны, тогда как «аналогичные советы игуменьи («аммы») оставались лишь в устном предании, не выходя за стены женской обители. Оттого у нецерковных книжников и создалось впечатление, будто Церковь что-то имеет против женщин как таковых». Он же объясняет и то, почему женщинам отказывается в рукоположении: главным образом по причине традиции, так как Иисус Христос был мужчиной, а священство символически представляет именно его . Другой современный христианский автор - греческий митрополит Иерофей (Влахос) пишет, что в состав «истинного священства» «могут войти люди всех категорий, в том числе, конечно, и женщины. Поэтому не имеет большого значения то обстоятельство, что женщинам, согласно православному преданию, не разрешается принимать таинственное священство. Ведь они могут сделаться «истинным священством» . (Согласно св. Григорию Синаиту, «истинное священство … есть без помыслов сердце, воздействуемое Духом. Ибо там все совершается и говорится духовно…», Добротолюбие. Том 5).
А. Г. Дугин усматривает главное отличие восточного христианства от иудаизма и ислама в восстановлении прежней роли Женщины, проявляющееся в особом почитании Пречистой Девы Марии в православии в качестве архетипа «совершенного человека». Им же подчеркивается и то, что «женская онтология более устойчива к циклической деградации, нежели профаническое мужское начало», вследствие чего «именно женщины являются хранительницами традиций, культов и преданий, осуществляя культурную, духовную, сакральную непрерывность поколений» .
А.Г. Дугин акцентирует внимание и на сотериологической функции женщины в таинстве христианского брака. После венчания супругов рождается новое соборное существо, некая «малая Церковь», обладающая двумя аспектами - внешним и внутренним. Если на внешнем - социально-этическом - аспекте главным выступает мужчина, то на внутреннем - духовном - первенство отдается женщине. «Православная женщина как супруга и мать связывается с самой Пречистой Девой Марией, с абсолютным архетипом, а, следовательно, на уровне духовной реализации занимает место совершенного человека. Поэтому ее роль в таинственной стороне семейного домостроительства огромна». При этом данный автор указывает еще и на то, что в некоторых старообрядческих толках вообще считалось, что спасение мужа возможно только через спасение жены. Важно и то, что женщина может выступить не только посредником между змеем и райским Адамом (в ситуации грехопадения), но между Богом и падшим Адамом (в ситуации спасения) . Об этом же по сути пишет и Б. Муравьев: «Именно женщина - дщерь Евы - с ее тонкой организацией и восприимчивой натурой вновь должна сыграть роль вдохновительницы в нынешнее сложное и трудное время перехода к обетованной эре Искупления» .
Авторы-женщины, в частности Л. Вагурина, на основе анализа Нового показала, что женщина является непременным участником всех узловых моментов евангельского сюжета. Первое чудо, которое совершает Иисус в Кане Галилейской (претворение воды в вино на свадьбе), делается по просьбе его матери. Первым, кому Иисус признается в том, что он - Христос, является также женщина - самарянка у колодца Иакова. Особую роль играет в евангельских событиях спасенная Иисусом Мария Магдалина, которую по обычаю должны были забить камнями по причине взятия ее в прелюбодеянии. Именно она, предчувствуя судьбу Иисуса, использует дорогой мир для помазания его ног и вытирает их своими волосами, а также первая увидит воскресшего Спасителя.
А жена известного писателя и поэта, автора «Розы мира» Даниила Андреева А. Андреева не соглашается с теми феминистками, которые борются за возведение женщин в священнический сан, особенно после получения такого разрешения в ряде западных церквей (в частности англиканской), видя в этой борьбе комплекс «дискриминации женщин» и стремление стать «равноправной» с мужчиной. На основании евангельских текстов она делает вывод, что долг женщины состоит в том, чтобы «идти на зов Вышнего, беззаветно любить, свидетельствовать», а мужчины - выполнять священнические функции. Более того, она утверждает, что «в этой борьбе женщина теряет свою суть - женственность, а мужчина вслед за ней столь же печально теряет свою мужественность, и в мире наступают путаница и потеря ответственности, связанная с забвением своего пути, т.е. Божьего задания» .
Аналогичная ситуация относительно дискриминации женщин наблюдается и в исламе. Вместе с тем исследователи истории возникновения ислама отмечают высокий статус женщин в доисламском обществе, о чем свидетельствует история богатой Хадиджы, до союза с Мухаммедом дважды разведенной и свободно выбиравшей своих трех мужей. Кроме того, в самом Коране нет указаний на побивание камнями женщины за прелюбодеяние, на принудительную выдачу замуж и четкого требования ношения хиджаба. Нет в священной книге мусульман и оправдания сегрегации полов, которой при жизни Мухаммеда не существовало(11). В то же время в мистическом течении ислама - суфизме не делается различий между женщиной и мужчиной в плане духовного роста, чем объясняется немалое число женщин среди суфийских наставников.
Согласно М.В. Воробьевой, в новых религиозных движениях существуют совершенно противоположные подходы к оценке женщины и ее духовности. Ряд движений даже основываются или руководятся женщинами, в других - женщина воспринимается как низшее существо, что выражается даже в отдельных фактах физического и духовного насилия по отношению к ним.
Таким образом, изначально женщины обладали высоким метафизическим, религиозным и соответственно социальным статусами. В какой-то момент истории произошел революционный переворот, в ходе которого женщины были, по всей видимости, насильственно лишены своих сакральных функций, что привело к метафизической деградации обоих полов. В настоящее время существует тенденция возрождения прежней высокой роли женщины в духовной сфере, которое может стать важным условием гармонизации отношений полов и общественной жизни в целом.