Михново богом хранимая христианская семья. Община отца Понтия в Михново - Священномученики Сергий, епископ Нарвский, Василий, епископ Каргопольский, Иларион, епископ Пореч-ский

Алтарь и свод часовни в Михново, где похоронен отец Понтий (Рупышев)

В середине минувшего августа довелось побывать с друзьями в поместье Михново (это около 30 км от Вильнюса на юго-восток, близ Тургяле, Шальчининкский р-н) – обитель православных насельников, людей беззаветно преданных Богу и любящих трудиться во благо исполнения заветов Всевышнего. Поездка произвела на меня большое впечатление! Я, историк, как бы на машине времени переместился куда-то в русское прошлое, в крестьянскую общину, живущую своей повседневной размеренной созидательной жизнью, обеспечивающей достаточным и мудрым благосостоянием друг друга и окармливающую других.
А сам помещик, вроде, как бы выехал куда-то далече по делам…
Не имея надлежащего благословения на публикацию от своего имени рассказа о столь интересном и необычном социальном явлении нашего времени в Литве, расскажу об этой общине словами подаренной мне во время её посещения красочной брошюры «Михново Богом хранимая христианская семья».

Валерий Иванов

Татьяна Устименко

Под сенью шелестящей листвы, по дороге, ведущей к храму «Всех скорбящих Радость», невольно приходят мысли о том, что старые липы, на которых свили себе гнёзда аисты, помнят ещё времена пришедших сюда в 1812 году солдат армии Наполеона, хранят память о богатой истории этих мест, о людях, что здесь жили, служили Господу…
Меречь–Михновский или Михново, по-литовски – Микнишкес. В тени зелёных деревьев, вдоль извилистых берегов неторопливо несёт свои чистые воды река Меркис или, как её ласково называют михновцы, Меречанка.
Меречь-Михново – место намоленное. Здесь присутствует благодать Божия. Об этом свидетельствуют многочисленные паломники, приезжающие сюда с Востока и Запада, и даже неверующие люди.
На участке в Гае, в доме, где жил основатель Михновской православной общины протоиерей Понтий Рупышев, в его келье находится образ Казанской Божией Матери. Икону освятил 2 июня 1893 года святой праведный Иоанн Кронштадтский, духовный наставник отца Понтия. Это он однажды, обняв о. Понтия, сказал «Ты мой друг, ты мой брат!».

Михновский храм освящён в честь Божией Матери «Всех скорбящих Радость» и «Спорительницы хлебов».
В усыпальнице под церковью покоятся члены дворянской семьи Корецких – Николай Осипович, Анастасия Дементьевна и две их дочери Татьяна и Елена.
Рядом с храмом – каменная часовня с мраморным надгробием отца Понтия. Часовня в годовщину кончины подвижника (1939 г.) построили его многочисленные духовные чада. И по сей день к месту упокоения пастыря приходят богомольцы из Литвы, России, Белоруссии, Украины, Польши, Италии, Германии…

История создания михновской сельскохозяйственной христианской общины уводит нас в 1840-ой год. В этом году потомственный дворянин и статский советник при Виленском генерал-губернаторе Иосиф Корецкий купил большое имение Меречь-Михайловский у бывшего офицера наполеоновской армии. В 1866 году поместье унаследовал его старший сын Николай Иосифович. Это был рачительный хозяин, примерный и благочестивый семьянин. Пять его дочерей получили блестящее образование в Санкт-Петербургском Смольном институте благородных девиц.

После смерти мужа в 1912 году Анастасия Дементьевна в память о нём решила построить над семейной усыпальницей домовую церковь. В 1915 году вдова Корецкая со своим семейством совершила паломничество в Оптину пустынь, где получила благословение от оптинского старца Нектария на строительство храма и заказала список с иконы Божией Матери «Спорительница хлебов», которую хотела поместить в новом храме. Шамординскими сестрами икона была написана и, несмотря на военные действия, чудесным образом доставлена в имение. В этом же году был возведён храм.

Первое время в домовую церковь помещиц Корецких приглашали служить по церковным праздникам и семейным датам священников из разных мест. Настоящим рождение церкви, а затем и самой общины можно считать 1921 год. Год, когда в Михново Промысел Божий привёл священника Понтия Рупышева. Здесь он прожил последние восемнадцать лет своей жизни.

Отец Понтий всегда помнил и чувствовал силу данного ему в 1901 году протоиереем Иоанном (Сергиевым) Кронштадтским благословения на начало пастырских трудов.

За плечами у о. Понтия были учёба в Виленской духовной семинарии, служба в годы Первой мировой войны 1914 - 1917 гг. священником на военных судах Российского Балтийского флота, революционный Петроград, где он неминуемо должен был подвергнуться аресту, о чём священника успели предупредить. Он чудом спасся и успел выехать из большевистской России.
Хозяйка поместья Анастасия Дементьевна Корецкая, узнав о том, что в Вильно приехал священник, беженец из России, ведущий подвижническую жизнь, обратилась к архиепископу Виленскому и Литовскому Елевферию (Богоявленскому) с ходатайством назначить о. Понтия Рупышева священником в её домовую церковь. Владыка пошёл навстречу просьбе Корецкой.

Архиепископ Виленский и Литовский Елевферий (Богоявленский)

Первое богослужение в Меречь-Михновском храме отец Понтий совершил 27 февраля 1921 года. Но домовая церковь ещё не была освящена. И только 13 августа 1921 года архиепископом Елевферием было совершено её торжественное освящение.
29 сентября 1922 года архиепископ Елевферий по настоятельной просьбе А.Д.Корецкой назначил о. Понтия одновременно священником Побеньской Свято-Николаевской церкви и настоятелем домовой Богородице-Скорбященской церкви в имении Меречь-Михновский на постоянное служение.

Церковь «Всех скорбящих Радость»,
в этом году исполнилось 100-лет со дня её открытия

С приездом в имение отца Понтия жизнь в семье Корецких кардинально изменилась. Все три сестры: Мария, Варвара, Анастасия и их мать Анастасия Дементьевна потянулись к той новой жизни, которую принёс в их дом о. Понтий.

Подвижник давно вынашивал идею создания христианской общины по образу общин апостольских времён, когда Церковь была единой семье.
Господь внял его молитвам, его стремления и помог осуществить этот замысел.
Сёстры Корецкие с радостью предоставили своё имение для создания большой христианской семьи.

Сестры (слева на право) Анастасия, Варвара, Мария с о. Понтием

В их лице отец Понтий нашёл не только щедрых жертвователей, но и верных соратников, и единомышленников. Они собрали вокруг себя верующих людей и стали жить общинной жизнью по подобию общинной жизнью по подобию первых христиан. К такому решению подвигло сестёр Корецких полученное в семье воспитание, где их учили любить ближних, как братьев и сестёр во Христе.
Помещица Корецкая поделила имение. Три части получили дочери, а четвёртую, небольшую с садом и церковью, она оставила за собой.

Её дочери – Мария (1892-1978), Варвара (1892-1976) и Анастасия (1896-1979) жили по строгим церковным правилам. Всё своё имущество, земли и дома они разделили со вчерашними дворовыми и наёмными работниками.
Будучи старшими сёстрами на своих участках: в Михнове, Гае и Кроше, до самой своей кончины управляли хозяйством, помогали членам общины разрешать вопросы, возникающие в повседневной жизни, и сами на равных трудились со всеми вместе.

Архиепископ Пантелеимон (Рожновский)

Архиепископ Пантелеимон (Рожновский), посетивший Михново, в виленской газете «Русское слово» от 12 июля 1936 года в статье «Немонашеская обитель наших дней» пишет: «…Замечательно, что все три сестры и муж старшей сестры вполне тождественны в своём настроении и усвоили себе порядок жизни, свойственный самым строгим монастырям.

Икона «Спорительница хлебов» из церкви «Всех скорбящих Радость»

Памятная доска на церкви «Всех скорбящих Радость»

Много способствовал такой настроенности и создавшемуся укладу трудовой, подвижнической жизни ревностный, умный и весьма стойкий в строгой религиозной жизни священник отец Понтий Рупышев. Он убедил молодых владелец имния подчиниться правилам строгой церковной жизни: соблюдать установленные Православной Церковью посты; возможно чаще, по примеру древних христиан, причащаться Святых Христовых Таин; активно участвовать в ежедневных богослужениях; отказываться от претензий барства, от роскоши, от светских развлечений, от потворства человеческим слабостям, и вместе с домашними людьми составить, как бы одну дружную христианскую семью. Мало-помалу такая духовная семья стала расти, и получилась целая община…

Иконы из разрушенной в 1919 году Виленской часовни Св. Александра-Невского
в церкви «Всех скорбящих Радость» в Михново

Называя это христианское содружество общиной, мы понимаем это слово только в общем, отнюдь не в церковно-юридическом смысле, так как это христианское содружество вовсе не связано никакими обязательствами, никакими уставами, а лишь одним горячим желанием жить по-христиански: заповеди Божьи, общественные постановления и права христианской жизни, поста и богослужения являются их единственным статутом».

Сталиснкие репрессии не обошли строной Литву. Богоборческая власть преследовала и верующих.
14 июня 1941 года были репрессированы и сосланы в Казахстан, а затем в Коканд (Узбекистан) сёстры Варвара и Анастасия Корецкие. Чудом избежала ссылки старшая сестра Мария. Были составлены списки на вывоз всех насельников Михново. Но этого не случилось. Началась война. И все члены общины, кому суждено было пройти через ссылки, горнило войны, уцелели и вернулись в Отчий дом. Община выстояла.
Пресвятая Богородица хранила уповавших на Неё. На этот раз и в последующие годы притеснений и гонений сбылось пророчество о. Понтия о том, что община сохранится несмотря ни на что.

Могилы Варвары, Марии, Анастасии Корецких и других насельниц Михново

Выжившая в трудное военное время и давшая приют многим обездоленным, голодным и страждущим, община меняла название, но, по духовной сути, оставалась прежней. После войны называлась сельскохозяйственной артелью; в 1950 году преобразовалась в колхоз «Михново». По сводкам советского времени, это был единственный в своём роде христианский колхоз, лучший в округе по производственным показателям, но при этом не имевший партийной организации. В 1963 году колхоз под предлогом укрупнения был ликвидирован. Чтобы сохранить общину насельники устроились на работу в совхоз «Табаришкес». До самого распада СССР, несмотря на притеснения со стороны властей, они сохранили общинный уклад и распорядок жизни.

Внутренний вид часовни в Михново
На фотографии справа мраморное надгробие о. Понтия

После смерти о. Понтия духовным окормителем общины был протоиерей Павел Томашевский (+1957), а с 1943 года на протяжении 50 лет в Михновском храме служил протоиерей Константин Авдей (+1999), который вместе со своею матерью пришёл в общину в 1926 году.

В 1994 году митрополит Виленский и Литовский Хризостом (Мартишкин) назвал настоятелем храма и духовником общины архимандрита Леонида (Гайдукевича). При нём увеличились размеры церкви, в звоннице появились колокола, в Михново построены три дома, в Гаю – двухэтажная гостиница для паломников, трапезная, воскресная школа для детей. В бывшем господском доме проведено центральное отопление, оборудовано банно-прачечное отделение, построен гараж, пекарня, просфорня и отремонтированы старые постройки. Проведена и реконструкция стариной гостиницы, где изначально размещались богомольцы, стекавшиеся к отцу Понтию из Западной Белоруссии, которая до 1939 года входила в состав Польши и из самой Польши.

В церковном клире также состоят протоиерей Георгий Гайдукевич, иеромонах Иоанн (Ковалёв) и диакон Георгий Дементьев.

Протоиерей Понтий Рупышев отошёл к Господу 23 января 1939 года. Но основанная им христианская православная община продолжает хранить заветы и дух святого пастыря. Пережившая бурную историю ХХ века, войны, репрессии и смены власти, она живёт так, как и подобает жить большой христианской семье – в труде и молитве, почти сто лет являясь источником радости и утешения для многих людей, живущих здесь и приезжающих сюда из ближайших и дальних мест.

Насельники Михново с Архиепископом Виленским и Литовским Иннокентием (Васильев)

Михново – часовенка на Георгиевской горке

Использованы фотографии из названной брошюры и В.Иванова

……………………………………………………………………………………………...........................................................................................

"Храм сей во имя Царицы нашей небесной. Утешительницы всех скорбящих и Спорительницы хлебов, воздвигается на сбережения от 50-летних трудов и бережливости покоящегося здесь Николая Осиповича Корецкого".

Такой надписью на табличке, датированной 1915 годом, встречает страждущих и обремененных Скорбященская церковь, расположенная в деревушке Михново Шальчининкского района Литвы неподалеку от границы с Белоруссией. Маленькая деревянная церковь замечательна тем, что вот уже три четверти века она является надежным ковчегом, вокруг которого спасаются сестры и братья Михневской православной общины. Сегодня тут живут в миру, но в строгом благочестии около 70 человек. Об истории общины, может быть, похожей на те, которые существовали на заре христианства, пойдет речь в данном повествовании.

Трудно точно установить, в каком именно году и по какой причине русские православные дворяне Корецкие поселились среди католиков в тридцати верстах от Вильны. Сохранился документ, датированный 13 февраля 1854 года, согласно которому помещик Виленского уезда надворный советник Кохановский жалуется господину военному губернатору на то, что статский советник Осип Корецкий, владея имением Меречь-Михновский, смежным с имением просителя Меречь-Юльяновым, уничтожил самовольно две давно существующие дороги и взамен этого требует устройства дороги в лесу просителя.

Известно также, что к 1938 году три поколения Корецких владели имением в Михново близ Тургель. Это следует из доклада декана Тургель, который сигнализирует в вышестоящую инстанцию о благонадежности Корецких и их лояльности к Польше. Во время немецкой оккупации Корецкие, в частности, опекали три польские семьи, из-за войны покинувшие свои дома. Они же оказывали помощь в строительстве костела в Тургелях.

Таким образом, можно предположить, что статский советник Осип Корецкий поселился в Михново, купив тут имение приблизительно в 1850 году. Об этом гласит и устное предание.

В архиве общины имеется план межевания земель, датированный 1873 годом. На нем угадываются дороги и строения, сохранившиеся в Михново до настоящего времени. Обозначена на нем, в частности, центральная усадьба имения Корецких (год ее постройки - 1850). На том месте, на котором теперь находится церковь и кладбище, и в конце 19 века был погост. К нему вела липовая аллея, сохранившаяся до настоящего времени. По преданию, да и по спилам на пнях, можно заключить, что деревья тут посажены еще до войны с Наполеоном. Сегодня эти липы - настоящие исполины с корявыми стволами. Они, похоже, давно уже пережили свой липовый век, но все еще тянут свои живые у вершин ветви к небу.

Помимо упоминавшегося соседского имения Юльяново, неподалеку от Михново располагались деревни Бояры, Гемза, Шостаки. Таких названий не сыщешь на современной карте. Одни стираются сами собой, поскольку нет больше тех деревень; другие были изменены в последние годы. Так, речка Меречанка получила название Мяркис. Михново теперь - Микнишкес, участки имения Корецких Кроша и Гай - Крашай и Гоюс.

Когда умер владелец имения Михново богатый помещик, дворянин Николай Осипович Корецкий (18.11.1841 - 15.06.1912), вдова Анастасия Дементьевна решила построить на его могиле церковь. Рассказывают, что прежде чем осуществить это намерение, скорбящая вдова побывала в Оптиной пустыне, где получила благословение на строительство храма.

Церковь задумывалась как домовая, отсюда ее небольшие размеры и вместимость. Тут же, при церкви, находится усыпальница, где покоится прах Николая Осиповича и двух умерших в молодом возрасте дочерей Корецких - Елены (1885 - 1907) и Татьяны (1888 - 1905). Судя по всему, первоначально священники сюда приглашались служить из разных мест по церковным праздникам и семейным датам. Так было до 1921 года, пока промысел Божий не привел в имение Корецких священника Понтия Рупышева, покинувшего в 1920 году Россию, где ему грозил арест.

Отец Понтий приехал в имение, принадлежащее вдове Корецкой и трем ее дочерям, 27 февраля 1921 года по настоянию Анастасии Дементьевны, которая обращалась с прошением прислать в домовую церковь священника к митрополиту Елевферию (архипастырю Литовско-Виленской епархии). Впоследствии об отце Понтий одним из самых близких ему людей Варварой Николаевной Корецкой составлено жизнеописание, которое вошло в изданную в 1999 году в московском издательстве "Паломник" книгу "Не оставлю вас сиротами". Избегая повторений, остановимся на ключевых моментах становления православной общины.

Когда о.Понтий приехал в Михново, то обнаружил в окрестностях имения самую беззаботную жизнь. И это в обстановке, когда с одной стороны буквально напирала безбожная власть большевиков, а с другой - люди в большинстве своем исповедовали католическую веру. Словно бы зажатый в тиски островок православия нуждался не только в духовном пастырском окормлении, но и в особой линии поведения с целью недопущения возможных гонений.

Сестры Корецкие: Мария, Варвара и Анастасия (младшей в ту пору было 25 лет, старшей - 30) потянулись к батюшке, который увлек их своим живым словом и укладом благочестивой жизни. "Невозможно и дальше вести праздную жизнь, - говорил батюшка, обращаясь к сестрам, - пора вспомнить о Боге и молить Его о спасении".

Как пишет в своих воспоминаниях Варвара Николаевна, сестры безо всякого сожаления порвали с прежней жизнью. Они бросили выезды в свет, стали скромнее одеваться и соблюдать все уставы Святой Церкви. Мать поначалу тоже пошла за батюшкой, который Великим Постом 1921 года служил в домовой церкви ежедневно и произносил боговдохновенные проповеди для малого круга прихожан. Однако прошло совсем немного времени, и настроение Анастасии Дементьевны Корецкой переменилось коренным образом.

Владыка Елевферий, который порекомендовал Корецким о. Понтия, возглавлял зависимую от Московской патриархии Церковь, духовенство которой Анастасия Дементьевна считала благодатным. Однако после начала служения о. Понтия в имении Корецких, его назначают настоятелем Новосветского храма в Вильне. А этот храм относился к автокефальной православной церкви в Польше. Батюшка уехал в Вильно, но в имение приезжал каждую неделю. Это обычно происходило в будние дни, когда о. Понтий был свободен от богослужений.

Анастасия Дементьевна считала автокефальную Церковь лишенной благодати Божией, а посему стала противиться визитам в имение о. Понтия. Она пыталась восстановить владыку Елевферия против "отошедшего от истинного православия" батюшки и просила того запретить о. Понтию приезжать кним. Она говорила, что он отнимает у нее дочерей. Митрополит Елевферий лично приезжал в имение и уговаривал сестер не менять резко своей жизни и не расстраивать матери. Но сестры, как пишет Варвара Николаевна, уже никак не хотели возвращаться к прежней, пустой жизни.

В самом деле, многими поборниками истинного Православия переход о. Понтия под крыло автокефальной православной Церкви Польши был воспринят неоднозначно. Однако последующие события и, в частности, необходимость постоянно доказывать лояльность к Польше, чтобы избежать гонений, показывают дальновидность о. Понтия, который сделал весьма мудрый шаг.

Меж тем, у вдовы Корецкой, столкнувшейся с непреклонностью своих дочерей, хватило мудрости не мешать им общаться со своим дорогим батюшкой. Она собралась и вскоре уехала на Святую Землю в Иерусалим, откуда возвратилась лишь в 1926 году.

Немало искушений пришлось преодолеть сестрам Корецким, ослушавшимся матери. Соседи и знакомые перестали им кланяться. Их считали чудачками и даже ненормальными. Но, по-видимому, таков промысел Божий. Путь к духовному очищению лежал через гонения и унижения.

31 июля 1922 г. в Скорбященской церкви было совершено архиерейское богослужение и водосвятный молебен с окроплением храма святой водой. Владыка назначил о. Понтия настоятелем Побеньской церкви, которая находилась в нескольких верстах от имения, и одновременно - домовым священником Михновской церкви. Отныне о.Понтий живет в имении, откуда ездит на праздники служить в Побень.

С этого времени началась в имении Корецких новая жизнь. Сестры просили батюшку помолиться и молились сами о том, чтобы Господь прислал им в помощь родных по вере православных людей, чтобы было на кого опереться в их трудах и молитвах. Как уже было сказано, соседи и знакомые весьма настороженно воспринимали перемены в имении Корецких. Ударившихся в ортодоксальное Православие сестер многие осуждали.

И вот в Михново стали приходить богомольцы. Некоторые изнихготовы были остаться тут жить. Отец Понтий просил сестер Корецких принять посланников Господних не как прислугу, а как родных. Так было положено начало Михновской православной общине.

Как пишет в своих воспоминаниях Варвара Николаевна Корецкая, спустя шесть лет после смерти Николая Иосифовича земли его обширного михновского владения были разделены на четыре части (по документам факт раздела имения был зафиксирован лишь 21 января 1921 года). Один из участков имения под названием Кроша достался старшей из сестер Корецких - Марии. Другой - Гай - стал принадлежать Варваре. Владелицей угодий, примыкающих непосредственно к помещичьей усадьбе Михново, стала младшая из сестер - Анастасия. Вдова, Анастасия Дементьевна, оставила за собой небольшую часть имения с главной усадьбой, садом и церковью.

После раздела имения дочери некоторое время продолжали жить с матерью, и хозяйство велось общее. Однако с возникшими религиозными разногласиями совместная жизнь стала трудной. Мать во что бы то ни стало, хотела избавиться от "автокефального" батюшки, но дочери за него заступались и не давали в обиду.

Первой отделилась от матери Мария Николаевна с мужем Вячеславом Платоновичем Шафаловичем - они стали строить дом на своем участке в Кроше. Батюшка стал уговаривать отделиться и Варвару Николаевну, но та долго не решалась взвалить на себя многотрудное дело большой стройки. На принадлежащем ей участке не было практически никаких построек. Однако к 1926 году, когда Анастасия Дементьевна возвратилась из Иерусалима, Варвара также перебралась жить на свой участок, а с нею и несколько сестер народившейся общины.

Возвратившись домой, Анастасия Дементьевна не узнала своего имения. В нем жило много незнакомых ей людей самого низкого происхождения, которые, однако, чувствовали себя на равных с ее дочерьми, ели и пили все вместе за одним столом, застланным белой скатертью.

Примирившись, по-видимому, с выбором дочерей, Анастасия Дементьевна, тем не менее, совершенно отних отгородилась и стала вести, как с болью пишет Варвара Николаевна, независимую светскую жизнь.

Властям не нравилось сильное влияние на верующих округи заштатного православного пастыря. Были доносы, что в Михново действует тайный монастырь. Однако следствие выяснило, что монастыря нет, есть христианская сельскохозяйственная община.

Вот когда принадлежность к православной автокефальной церкви Польши сослужила первую добрую службу. Не нашлось причин закрыть и домовую церковь, которая, к тому же, являлась частной собственностью.

Доносы в отношении Михновской общины приходилось разбирать не только властям светским, но и вышестоящему православному духовенству. Однажды в Михново пожаловал архиепископ Феодосии (он стал управлять Литовско-Виленской епархией с 1923 года, после владыки Елевферия). Он хотел запретить вести в общине слишком строгую жизнь, говоря, что ни один монастырь так не жил. Однако пожив в общине три дня, владыка Феодосии убедился, что здесь церковные установления соблюдают не из-под палки, по принуждению, а по горению о Господе. И вместо того, чтобы увещевать, владыка, уезжая, обратился к сестрам и братьям общины с теплым проникновенным словом, наказав им ценить и слушаться своего опытного и мудрого духовного руководителя о. Понтия.

Принадлежность михновского прихода польской автокефалии была, по всей видимости, формальной. Сам о. Понтий писал: "Церковная автокефалия как приспособление церковных границ к политическим... есть согласование жизни Святой Церкви с условиями и обстоятельствами, вызываемыми (человеческими - прим. С.Х.) немощами..." Вероятно, ревностное служение Господу в "немонастырской обители" не вписывалось в узкие автокефальные рамки, подгоняемые под политические обстоятельства. А эти обстоятельства были таковы, что польским властям накануне войны во всем мерещился коммунизм. Полагали, что Михновская община - это замаскированная большевистская ячейка. Не раз сюда наведывалась полиция. Полицейские интересовались, о чем говорит и чему учит священник. Иногда, сердясь, открыто говорили: "Да у вас тут коммуна!"

Говоря о сестрах и братьях, следует, однако, заметить, что Михновскую общину с момента ее основания составляли в основном сестры, хотя были, безусловно, и братья, но всегда в меньшинстве. В наиболее трудные, переломные моменты истории Православие не раз уже "платочками спасалось". То же происходило в России, когда в безбожную атеистическую эпоху Православие держалось на немногих избранных, главным образом, - женщинах, которые сохранили веру если не для потерянного поколения собственных детей, то, по крайней мере, для внуков.

Жизнь в Михновской общине и в самом деле отличалась достаточно строгим распорядком. Служба в церкви была ежедневной, с обязательными для большинства членов общины исповедью и причастием. Трудно понять, как сам о. Понтий выдерживал эти труды. А днем каждый нес свое послушание. Даже больным, которым нельзя было работать по состоянию здоровья, находилось дело. Кстати, когда вставал вопрос о приеме нового человека в общину (а окончательное решение было за о. Понтием), на здоровье смотрели не в первую очередь. Главное, чтобы душа горела любовью к Господу. Как пишет Варвара Николаевна, батюшка собирал души, ищущие путь ко спасению, а не рабочую силу.

Круглый год шли в Михново богомольцы. Дляних отвели отдельное помещение, которое получило название гостиницы. Люди приходили со своими тяготами и скорбями и получали здесь утешение. Жить в общине разрешалось, сколько хочется, лишь бы не нарушался хранимый в общине устав. Батюшка часто посещал гостиницу, вел с богомольцами душеспасительные беседы. После разговора с о. Понтием в некоторых людях происходили разительные перемены. Говорили о некой "магии", которой якобы обладает о. Понтий. И не все понимали, что это никакая не магия. Через о. Понтия действовала сила Божия, которая была ему дана по его вере.

Раз пришла в Михново группа сектантов, во главе которой стоял человек, возомнивший, что в него вселился дух апостола Павла. Батюшка молча выслушивал его "проповедь", ни словом не возражая говорившему. Лишь когда Павел кончил свою речь (гость и в самом деле носил апостольское имя), о. Понтий сказал: "Хороший ты человек, брат Павел, но во многом заблуждаешься..." Пришедший стал слушать батюшку со снисхождением, но чем дальше о. Понтий говорил, тем лицо гостя становилось задумчивее. Неожиданно он встал и сказал:

Знаете, кто вы такой?

Знаю, - ответил о.Понтий, - я первый грешник.

Нет, вы Иоанн! Иоанн Предтеча!

Вероятно, общение с батюшкой повлияло как-то на духовное здоровье руководителя апостольской секты, поскольку наутро он со своими спутниками был в церкви. Всю службу сектанты усердно молились, как подобает правоверным христианам.

Нередко на богослужения о. Понтия приходили католики, а также представители иных конфессий. Они со вниманием выслушивали поучения о. Понтия и говорили, что такого священника должно слушаться, поскольку он сам живет так, как учит.

По своей необыкновенной любви к людям о. Понтий не был безучастен ни к какой просьбе сестер. К батюшке подходили за благословением и молитвой по любым, даже самым мелким нуждам хозяйства. И молитвой о. Понтия держалось (и держится) здесь все. Как писала Варвара Николаевна, эта молитва творила чудеса. Вот один из многочисленных примеров батюшкиной помощи.

Была у Корецких замечательная корова по кличке Краса, дававшая всегда много молока. Хотели от этой коровы оставить телочку, но она все приносила бычков. И вот однажды родилась телочка, но не здоровая, а больная. Задние ноги у новорожденной были согнуты в суставах и не выпрямлялись. Их пытались выпрямить с помощью лубков, бинтовали - ничего не помогало. Пригласили батюшку, чтобы тот посоветовал, что делать. Отец Понтий вошел в хлев, перекрестил лежащую телочку, та вдруг вскочила и стала прыгать и резвиться. Подобные случаи, пишет Корецкая, не были редкостью.

Отцу Понтию Господом была дарована способность врачевать не только болезни духа, вселяя в людей надежду и веру, но и физические недуги.

Однажды Варвара Николаевна спросила о. Понтия, почему он так редко исцеляет людей, хотя, верно, мор вымолить у Бога исцеления для многих. На это батюшка ответил: "Разве можно всех теперешних больных исцелить? Им здоровье нужно ради страстей. Помочь можно только тем, кто, получив здоровье, станет слугой Господа Бога, а не своих страстей".

Отец Понтий был слаб здоровьем, часто болел, но от него исходила такая духовная сила, что после общения с ним сердце страждущего и обремененного страстями человека наполнялось любовью. Перед ним как-то легко и свободно открывались души. К нему шли из дальних мест, чтобы только поисповедоваться.

Какой вы счастливый, - говорила Варвара Николаевна, - вы видите душу человека.

Не говори так, - вздыхал о. Понтий, - видеть грех и мерзость в человеке и относиться к нему с любовью - это крест.

Не только в человеке, но и в событиях он порой видел нечто особенное, что позволяло ему делать на первый взгляд весьма странные выводы.

В 1922 году, вероятно, незадолго до того, как он перебрался жить в имение Корецких, он с Варварой Николаевной находился в Вильно. Там у вокзала они наблюдали, как маршируют польские солдаты. Люди вокруг улыбались, глядя на своих бравых солдат и, верно, думали: "С такой армией нам ничего не страшно". А батюшка смотрел-смотрел, как чеканят шаг военные, да вдруг и говорит:

"Какие скорби, какое несчастье ждет Польшу!" Эти слова были сказаны тогда, когда над Польшей, казалось, было безоблачное небо. Страна возрождалась. А через 17 лет, в год смерти о. Понтия, Польское государство перестало существовать спустя две недели после начала войны.

В бедствиях России о. Понтий видел особый промысел Божий:

"Падение русского народа (революция, большевизм, коммунизм) есть спасение мира, особенно Европы (от них же), а восстание русского народа..., что несомненно будет, будет и воскресением мира для новой жизни". "Русский народ предоставлен промыслом Божиим самоопределению в духовном отношении". "Святыми стоит и современная Россия против свободного действия дьявола в коммунизме". "Если в России диавол гонит и мучит людей, то в остальных странах он правитими... И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1, 5)".

Что же касается православной общины в Михново, то о. Понтий предсказывал, что ее ждут нелегкие времена. Но она выстоит и сохранится.

После возвращения со Святой Земли Анастасии Дементьевны Корецкой о. Понтий решил переселиться с центральной михновской усадьбы в Гай, на участок Варвары Николаевны Корецкой. Там еще фактически не было ничего построено, и о. Понтий в шутку называл Гай скитом. Это переселение удалось осуществить лишь в августе 1928 года, когда на средства одного из духовных чад отца Понтия в Гае был поставлен дом для священника. В этом доме о. Понтий жил до дня своей кончины в 1939 году.

Когда в 1933 году вышестоящее духовенство требует, чтобы о. Понтий больше времени уделял служению в Побеньской церкви и для этого переселился в Побень, он подает рапорт об увольнении за штат. Он обслуживал эту церковь уже 11 лет и очень бережно и с любовью относился к Побеньскому приходу, так как был пастырем не по имени только, но по всей своей жизни. Однако Михново было для него любимым детищем и, будучи поставлен перед выбором:

Побень или Михново, о. Понтий был вынужден так поступить.

Не покинул батюшка Михновскую общину. Уйдя за штат, он продолжает служить в Скорбященской церкви. Совершает поездки и в другие приходы, куда его приглашают настоятели церквей. Рассказывают, что архиерейские служения собирали меньше народу, чем службы отца Понтия. От этого часть духовенства округи с неприязнью относилась к священнику, нарушавшему привычный уклад тепло-хладной жизни. Однако никто не мог заставить людей не посещать службы любимого батюшки. Консистория (учреждение при правящем архиерее) пробовала запретить поездки о. Понтия в другие приходы, однако владыка не одобрил эту административную меру и отменил ее.

«Скажу вам то, что нужно…»

По письмам протоиерея
Понтия Рупышева.
1877–1939

Христианин призван…
вдохнуть в окружающий мир
дыхание Святого Духа.
Это и видим в исполнении на преп. Сергии
Радонежском, Серафиме Саровском,
Павле Обнорском, Герасиме Иорданском и др.,
кормивших из своих
рук хищных зверей, им повиновавшихся.
Будь же царем
мира, а не тираном его…

Забуду ли я Тебя, Господи,
в Своей мудрости, величии,
святости, неприступности, слушающего
меня, ничтожного?..
Ты наша милость и крайнее
снисхождение…
Живи просто…

Введение: «Скажу вам то, что нужно…»

Отец Понтий. II, 231; 2:473 [i]

Такими решительными, ответственными словами обобщает свой ответ глубоко духовный, исполненный отеческой любви и истинно пастырской заботы выдающийся священник почти нашего времени (моего - точно) протоиерей Понтий Рупышев († 1939), ответ на присланное по почте приглашение Правления Виленского Русского Общества посетить концерт-бал. «Вы приглашаете меня, - отвечает батюшка, - послушать у вас то, что не имеет отношения к… вечному спасению. Но… я скажу вам то, что нужно (выделено мной. - К.С.) для него, от чего современные христиане уклоняются, или поступите в отношении моих слов так же, как в отношении слов св. апостола Павла поступили афиняне (cм. Деян. 17, 32)?

В ответ на Ваше приглашение я могу так сказать вам: возлюбленные братия и сестры, теперь время благоприятное для спасения. Будем вести себя благочинно, строго соблюдать даже в болезни все посты, установленные Святой Церковью, не пустословить, не курить, не пить водки даже и одной рюмки, не танцевать, никого не осуждать, почитать праздники благоговейным поведением, не предаваться пустой суете и не творить многого другого, что по нашему мнению не предосудительно, а в очах Божиих греховно. Ведь вы, как православные христиане, к каковым я и обращаюсь, Таинством Св. Крещения рождены в истине, и мне, пастырю, приходится теперь свидетельствовать пред вами о начавшемся отступлении от нее современных христиан, о чем можно только скорбеть и от чего по долгу пастырства я могу лишь предостерегать вас… от чего да исцелит нас Бог» (II, 231–232; 2:473–474)… Примечательно, что эти пастырские слова были сказаны отцом Понтием в конце своего земного пути - за три года до кончины (в 1936 г.), то есть тогда, когда люди, чувствуя ставшее рядом Вечное Царствие Небесное и осознавая временность, скоротечность всего прочего, говорят только нужное, и как правило, кратко, что запоминается родными, близкими на всю жизнь, принимается ими как самое верное указание, куда и как идти…

Подобное пережил, да и продолжаю переживать, я сам: отлично помню то, что сказал мне перед своей кончиной (в 1943 г.) мой папа (мне тогда шел 14-й год). Подозвав к своему одру меня, благословив крестным знамением, он произнес: «Молись Богу, и Господь устроит твою жизнь».

Эти родные слова стали пророческими!!!

I. Из земного пути: «Я все дни с утра и до вечера

После литургии хожу по приходу»

Отец Понтий. I, 584; 1:358

Славный подвижник веры и благочестия, всю свою жизнь отдавший на самоотверженное служение Богу и людям, Понтий Петрович Рупышев родился в 1877 году в Виленской губернии Российской империи. С юных лет отличался самоуглублением и кротостью. Еще обучаясь в гимназии, твердо решил уйти из шумного греховного мира в братство служителей Святой Православной Церкви. Это его желание продолжало возрастать и тогда, когда он учился на юридическом факультете Московского Императорского университета и на факультете историко-филологическом Санкт-Петербургского Императорского университета. С целью определения своего жизненного пути он посетил ряд монастырей Русской Православной Церкви, и прежде всего Свято-Троицкую Сергиеву лавру и Оптину пустынь. В первой он встретился с преподобным Варнавой Гефсиманским, во второй - с преподобным Анатолием Оптинским, хорошо известными старцами-молитвенниками. Весьма почитал Понтий и святого праведного Иоанна Кронштадтского. Еще в 1893 году, будучи гимназистом, он удостоился получить первое благословение батюшки Иоанна, когда Высокий Гость, направляясь в Леснинский монастырь, посетил проездом и Вильно. Потом они встречались неоднократно уже в самом г. Кронштадте.

В 1901 году Понтий успешно сдал экзамены по богословию в Виленской духовной семинарии, вступил в брак с девицей Зинаидой, принял сан священника и определен настоятелем Свято-Мариинской церкви г. Вилейки (недалеко от Молодечно, Беларусь). На начало пастырского служения было получено благословение «Всероссийского Батюшки». Отец Понтий с матушкой ездил к нему в Кронштадт. Свято началось священное служение - так оно и продолжалось: благоговейно, ревностно, жертвенно… Позднее батюшка скажет: «Я все дни с утра и до позднего вечера после литургии хожу по приходу. Очень утомляюсь, но радость взаимного во Христе приветствия любви с избытком вознаграждает все тяготы. Еще есть скромные жатвы мира…

А когда идешь с открытой любовью и душой к людям, то даже чуждые Христу, почти враждебные Ему, обнаруживают горечь своего без Него одиночества. Да, велика сила любви! И какое это счастье! Когда она с человеком, какою полною жизнью живет все существо его и по духу, и по душе, и по телу!» (I, 584; 1:358–359).

После мятежных событий 1905–1907 годов отец Понтий служил и преподавал в разных местах Закон Божий, воспитывая молодежь в духе верности Святому Православию и Отечеству. В 1911 году назначен флагманским, затем судовым, штатным священником в Балтийском флоте. Был награжден церковными и государственными знаками. - После октябрьских событий эмигрировал в Латвию - навсегда разлучен с семьей. В 1919 году определен во священники Двинского Александро-Невского собора. Голод, эпидемии тифа, постоянная стрельба - вот характер тех дней. Но Батюшка продолжал служить в храме, молиться и молиться, нередко в одиночку - с Божиими Хранителями.

В дальнейшем он духовно окормлял паству в других приходах, восстанавливая разрушенное войной, возрождая церковную жизнь, укрепляя ее. Подчас ему приходилось проходить пешком десятки километров от одного храма к другому. Вот опять-таки его свидетельство о трудностях, но и надеждах: «Во время своего путешествия по Трокскому уезду, жить мне приходилось в невероятно трудных условиях. Нигде отдельного помещения для священника не было. Находился я в общих хатах, иногда и с домашними животными, и уж непременно с птицами. О воздухе и чистоте говорить не приходится. Нужно отметить и недостаток питания… Временами… от тяжелых условий жизни страдал невыносимыми головными болями; но Господь во всем чудно хранил меня» (II, 42-43; 1:33). Великим утешением для отца Понтия было то, что теперь народ везде жаждал совместной молитвы: «Поездки мои на приходы по милости Божией прошли благополучно. Народу везде было по нескольку тысяч» (II, 253–254;1:370)… «Приношу благодарность Господу за все, что я мог сделать» (II, 44; 1:35).

В 1921 году батюшка впервые посетил Меречь-Михновское поместье потомственных дворян Корецких, расположенное в Литве в тридцати километрах от Вильнюса, недалеко от границы с Белоруссией. Здесь он тогда же совершил богослужение в только что освященном храме во имя святых икон Божией Матери «Всех скорбящих Радость» и «Спорительницы хлебов» и остался на всю последующую жизнь - на 18 лет († 1939).

II. «Мы живем в полном послушании и согласии со Святой Церковью…»

Отец Понтий. II:243; 1:364

Величайшим - подлинно пастырским - делом отца Понтия стало здесь, в Михново, основание в 1922 году и последующая организация с помощью сестер Корецких подлинно христианской общины, сродной первохристианской, когда было братское единство верующих; когда слова «братья и сестры» в полном смысле соответствовали их глубокому - спасительному - содержанию; когда верующие - все верующие - «постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян. 2, 42); когда они «были вместе и имели все общее… хваля Бога и находясь в любви у всего народа» (Деян. 2, 44, 47).

«А как вы собираетесь жить, для себя или для своих ближних?» - вопрошал батюшка желавших подчинить свою волю духовному руководству отца Понтия. Ответ был однозначен: «…служить Богу и ближним» (1:47)…

«В повседневную жизнь общины отец Понтий ввел духовные и бытовые правила, которые были обязательны для всех ее членов:

Пребывать в постоянной молитве;

Соблюдать установленные Церковью правила;

Регулярно участвовать в богослужениях;

Исповедоваться и часто причащаться Святых Христовых Таин;

Соблюдать посты;

Добросовестно трудиться и с усердием относиться к послушанию;

Интересы общины ставить выше личных;

Заботиться о ближних и слушаться наставников…

Отец Понтий ввел в общине уклад жизни, приближенный к монастырскому… Однако на все предложения священноначалия оформить михновскую общину как монастырь он отвечал отказом, так как предвидел, что статус монастыря приведет к ее уничтожению» (1:70). «Каждый из общинников нес свое послушание: одни ухаживали за скотом, другие заготовляли сено и дрова, кто-то стирал и готовил еду на всех… Даже немощные, которым не по силам был физический труд, старались внести свою лепту в общее дело» (1:73). «Без работы никому не позволялось быть» (1:76). «Мы, - свидетельствовал батюшка, - живем в полном послушании и согласии со Святой Церковью…» (II, 243; 1:364).

Примечательно, что во время одной из пастырских поездок по Белоруссии в 1936 году отец Понтий посетил село Княгинино. Когда он направлялся к храму во имя Святой Троицы, мама будущего архимандрита Леонида (Гайдукевича) подвела его - шестилетнего мальчика - с сестрой к батюшке. «И, - повествует отец архимандрит, - он нас благословил» (II, 481; 1:88).

1 августа 1994 года Всевидящее Око промыслительно призвало его стать одним из достойнейших преемников отца Понтия…

У меня нет возможности описывать эту - Михновскую - светлую общину, да и нет нужды, так как только что вышли два увесистых тома (третий готовится) с обстоятельным, теплым, сердечным изложением истории ее . Со страниц томов веет крепкой первохристианской верой, несомненной надеждой, что Господь никогда не оставит, глубокой любовью к Богу и людям, чистой, святой жизнью. На нас внимательно и спокойно смотрят добрые, сострадающие, проникающие в душу пастырские глаза отца Понтия. И, кажется, вопрошают: а «мы… живем в полном послушании и согласии со Святой Церковью, исполняя все ее уставы и повеления, храня все ее предания и обычаи, принимая ее Таинства и чиноначалие, соблюдая в жизни заповеди Божии и учение святого Евангелия»? (Из писем. II, 244;1:364–365). И с духовной силой велят: «Служить людям, их нуждам мы должны (Рим. 15, 2; 1 Кор. 10, 33), но угождать им, то есть делать угодное их страстям, мы не должны (Гал. 1, 10)» (Из писем. II, 249;1:368)…

Отеческий взгляд повторяет одухотворенное лицо архимандрита Леонида (Гайдукевича), с которым я имел счастье встретиться и познакомиться еще в 1948 году во время учебы в Минской духовной семинарии, хотя железнодорожные станции наших посадок совсем близко (кажется, через одну: моя - Парафьяново, отца Леонида - Княгинино - на пути Крулевщизна - Молодечно). Какие приятные были у нас встречи! Я радуюсь всей душой, что в чистой общине - чистый отец! А какие светлые лица у сослужителей и друзей отца Леонида! У прот. Георгия Гайдукевича, иером. Иоанна (Ковалева), диакона Георгия Дементьева, старейшей насельницы общины Марии Мелюк!.. Алтарник же Николай Иванович Аносов - образ православного русского человека! С такими людьми в обществе их можно - должно - не только свято сохранить наследие отца Понтия, но и приумножить…

III. «Сохрани… это письмо»

Отец Понтий. I, 577; 1:355

На небольшую часть наследия выдающегося подвижника - на его письма - хочется обратить внимание и мне. Часть эта действительно маленькая, всего она занимает в первом томе «Истории Михновской общины» 20 страниц (с. 354–373), но затрагиваемая в ней тематика емкая, важная, нужная…

К сожалению, она, как я уже отметил, только затрагивается и, как это обычно бывает в письмах, выступает или в тезисах, или даже просто как тема для размышлений. Последнее встречается чаще, ибо все письма отца Понтия отличаются лаконичностью: тема ставится четко, а дальше думай или же жди встречи с отцом и беседы с ним.

И я думал, но мысли мои возникали и складывались в несколько ином плане. Отец Понтий, как это можно судить по опубликованным его трудам и воспоминаниям, рассказам духовных чад, был выдающимся, светлым батюшкой. Но почему же в томе так мало его писем? Именно они и суть те документы, которые убедительнейшим образом, бесспорно почти для любого критика, привыкшего смотреть на всех и на вся подозрительно, без доверия, раскрывают благодатные дары учителя, советника, руководителя - отца. Именно по ним - по письмам, по их содержанию, по их духовности - и познается внутренний человек. Правда, нередко можно слышать, что в данном вопросе самым убедительным служит совершенное духовником чудо, - чаще всего видят его в прозорливости. Говорят: «Он прозорлив!» Но как бы здесь не встретить спекулятивность, как бы не поддаться некоей восторженности, да и просто не попасть под влияние силы злой, которая известно куда ведет!.. Так я думал и листал том. Ответ пришел: «Отец Понтий работал на ниве Божией, улучшал нравы своим сильным духовным влиянием и молитвой. Его миссионерская деятельность незримо охватывала православное население почти всей Польши и приносила большую пользу. Он вел обширную переписку с верующими, и никто не оставался без ответа и утешения » (1:66. Выделено мной. - К.С. ). Увы! И тут же новый вопрос: так где эта «обширная переписка»? Слава Богу, есть: «Варвара Николаевна (Корецкая; † 1976. - К.С. ) тщательно собирала и берегла духовное наследие отца Понтия и по сей день все его труды, письма бережно хранятся в михновском архиве» (1:80–81).

«Сохрани… это письмо», - велел своему духовному чаду отец Понтий (I, 577; 1:355). И духовное чадо, или духовные чада, с любовью исполнили и исполняют пастырские указания своего духовного отца. Будем надеяться и ждать публикации всего собрания писем батюшки. А пока с благодарностью читаем то, что уже стало доступным.

IV. «Имей дерзновение на все лучшее
в духовной жизни и высшее…»

Отец Понтий. I, 576; 1:354

Блажен тот человек, который, сознавая свое недостоинство, свои слабости, свои духовные немощи, тем не менее не расслабляется, не теряет бодрость, не останавливается в своем нравственном, духовном совершенствовании, а, испрашивая помощь Божию и крепко надеясь на нее, творит - дерзает творить - «вся повеленная» ему (Лк. 17, 10) - подымается и подымается по ступеням повеленного восхождения от земли на небо, от слышания о Боге до духовного лицезрения Его! С Богом возможно не только все хорошее, но и все самое высокое, самое лучшее. И надо дерзать.

К подобному и зовет отец Понтий или говорит «то, что нужно» (II, 231; 2:473): «Имей дерзновение на все лучшее в духовной жизни и высшее, испрашивая того себе у Бога» (I, 576; 1:354). Во Христе, нашем Господе, наша Жизнь, наша Истина, наша Полнота - наше Спасение! В Нем, по слову батюшки, «открывается нам непостижимо прекрасный, необъятный нашей душой, новый для нее, незримый телесными очами мир. Открывается уму нашему святая возвышенная мысль и мир духовный, которые мы не в состоянии даже испытывать им, но принимать, осязать их истину и созерцать; открывается сердцу такой мир чувствований и переживаний, который неизъясним никаким человеческим словом, но который пленяет душу в совершенную преданность и верность себе, и уже ничто другое не может занять ее; открывается воле такая Божественная любовь, от которой приходит в движение все существо человека, исполняясь радостью, счастьем и блаженством - и ответною благодатною любовью ко Господу, в которой, кажется, жизни не пожалеем для Него, готовой на страдания ради Него. Таковы дары Божии любящему Господа. Но, скажешь ты, - ставит батюшка вопрос от лица духовного чада, - как мне быть? Я хочу их иметь и не имею». И отвечает: «Ты помыслила о Господе - и Он с тобою; ты возжелала Его - и Он с тобою; ты обратилась к Нему сердцем и душою - и Он с тобою. В этой вере действенность жизни во Христе для нас. При ней Он постепенно, по мере нашего духовного возрастания и очищения от земных пристрастий, вводит нас в познание Своей Божественной жизни и мысли, облагоухает Своею Святостью, живит и радует Своею Любовью, которой нет имени. Так Она Чу́дна» (I, 581; 1:356).

Во имя этой Жизни - Божественной Жизни, Высочайшей Святости, Чудесной Любви - многим жертвовали, многое переносили, и делали это спокойно, мирно, даже сокровенно, но твердо, решительно, мужественно… «Твое желание жить для Бога и ближних Господь может исполнить, - размышляет отец Понтий, - но для этого сперва нужно перенести много испытаний в личной духовной жизни. Если будешь твердо направлять себя к жизни по духу Христову согласно правилам и уставам Святой Церкви, то приготовься перенести их» (I, 578; 1:355–356).

1. «Путь» к возврату «для блаженства»

Отец Понтий. II, 236; 1:360

Господь сотворил человека с высоким назначением: «С тем, чтобы он познавал Бога, любил и прославлял Его и чрез то легко блаженствовал». Это «изволение Божие» «пребывает неизменным», хотя и совершилось грехопадение - человек «уклонился от пути блаженства» (Свт. Московский Филарет. Катихизис. Первый член Символа веры). Наряду с другими действиями Промысла Божия в душу человека вселилась тоска об утраченном, которая не дает покоя падшему созданию. Как бы человек ни старался вытеснить ее - она живет и будет жить как голос - спасительный голос - неба, зовущий вернуться к небу. «Созданный для блаженства человек, но утративший его чрез грехопадение, - рассуждает отец Понтий, - тоскует по нем, пока опять душа его не научится жить Богом» (II, 236;1:360). (Последние слова хотелось бы повторить, хотя и мысленно).

Спутников - верных, надежных - для возврата много. Некоторых из них батюшка указывает: покаяние, смирение, любовь, простота в отношении ко всему, молитва - жизнь «по духу…» (II, 237; 1:361). А о терпении прямо заявляет: спасение «приходит чрез терпение» (II, 238; 1:361). «Наши чувства, как христианские, при всех наших мирских и внешних положениях и душевных состояниях должны быть таковы, какие указаны нам святым апостолом Павлом 1 Кор. 7, 29–31», - целомудренны, чисты, непорочны (II, 254; 1:370).

А можно ли определить первый шаг к блаженству? Определить трудно, но судить о нем можно! Всякое доброе дело, совершенное с искренней любовью во славу Божию и на пользу ближнего, и станет первым шагом, если вслед за ним будут другие. Возможно, это и относится к той самой простоте, о которой отец Понтий пишет: «Относись ко всему просто» (II, 237; 1:361).

На всем пути к Богу, к соединению с Ним и блаженству необходимо молить Его о ниспослании нам содействующей благодати, стараться быть с Ним всегда и везде. Потому-то батюшка неоднократно повторяет: «Господь с тобою… Да поможет тебе Бог во всем… Благодать Божия да совершает и укрепляет тебя… Да хранит тебя Бог…» (I, 581; II, 250; I, 583; II, 237; I, 577; 1:356, 357, 360).

2. «Господь разными путями зовет людей к Себе»

Отец Понтий. II, 250; 1:369

Божии Премудрость, Благость, Всеведение безграничны. И действия их неисчислимы, как и природа человека - образа Божия - многостороння.

Больше всего отец Понтий видит глас Божий, обращенный к нам в наших скорбях.

«Господь, - рассуждает батюшка, - разными путями зовет людей к Себе; одних добром, других чрез скорби и испытания, иных иным каким-либо образом. Это дело Его мудрости и любви. Здесь важно, что призываемый начинает понимать и переживать бесполезность и пустоту суеты мирских жизни и труда» (II, 250;1:369). Значит, скорби - это не что-то случайное в нашей жизни: они нас останавливают в суетливом беге, понуждают оглянуться на прожитое, оценить его, подумать о будущем. И не только это: скорби призывают наши силы, мобилизуют их встать на борьбу со всем тем нехорошим, что до сих пор составляло наш земной путь, отвергнуть зло и выйти на дорогу к Вечному Свету, поднять глаза к небу и от всей души воззвать: Господи! прости нас и помилуй, дай нам возможность потрудиться, но уже во славу Твою, на пользу Святой Церкви, на радость ближним! «Когда вздымаются волны, - пишет батюшка, - тогда пловцы становятся искуснее и отважнее в борьбе за свое благополучие. Когда бедствия, скорби и опасности теснят на пути, тогда путники становятся осмотрительнее, терпеливее и выносливее в достижении намеченной цели. Когда поражают болезни, тогда больные принимают всякие лекарства для возвращения желанного здоровья. Итак, нет никакого повода нам смущаться и унывать при всяких тесных обстоятельствах жизни и душевных скорбных состояниях. Кормчий надежен, Проводник верен, Врач искусен… Но, ты скажешь, - я не живу, я не иду, я расслабленна. Это и удивительно, скажу я, - в смерти действует жизнь, в застое видно движение, в расслаблении обнаруживается здоровье. Так было с лежащим в земле зерном… Божественный Промыслитель растит в тебе новую благодатную жизнь в земле скорбей: приводит ими в движение твои душевные силы, обильно утучняет твою душу дарами своей благодати… Но, скажешь, я бы и жила духом, и шла вперед в Царство Небесное, … если бы окружающая обстановка и условия не душили меня. Что же? Скажу я. Это совсем не существенное препятствие. Когда зловоние грозит задушением, дают место чистому воздуху - Святому Духу, Которым можно в конце концов и совсем очистить атмосферу» (II, 585–586; 1:359–360).

Избежать скорбей в нашей жизни невозможно (II, 238; 1:361), но ведь они нам - в плане духовном - полезны. «Господь попускает скорби, очищающие или отторгающие нас от пристрастия к земному или приводящие нас в зрелость и совершенство душевной жизни через серьезные душевные переживания, связанные с закалением духа, как опоры единственной в них» (I, 584; 1:358). И отец Понтий увещает: «Не ослабевай же… в молитвах. Пусть они - несовершенны, но это - то окно и дверь, через которые проникает во вместилища страстей благодать Святого Духа, их очищающая» (I, 586; 1:360).

3. «Никакого подвига ради Господа и вечного

Спасения страшиться не следует»

Отец Понтий. II, 246; 1:366

Подвиг - это то, что соединено с героизмом, самоотвержением, решительностью, с добровольным, охотным принятием на себя тяжелых трудов, лишений, мучений во имя высокой и славной цели. А если цель - достижение духовного лицезрения Господа, нашего спасения, блаженного воскресения и Вечной Жизни в сонме Небесной Церкви? - Это то, что существует как Высочайшее, как самое Славное, что остается навсегда как самое Вожделенное, самое Желанное!

Слушаем батюшку:

«Никакого подвига ради Господа и вечного спасения страшиться не следует, если мы его совершаем или проходим по вере, так как тогда на него дается нам Божия сила, укрепляющая нас в наших немощах. Тем более она укрепляет верных в таком подвиге, который мы несем по послушанию Святой Церкви и ее уставам, как и в посты на постный подвиг, чтобы его могли соблюдать и немощные по вере и силам душевным и телесным» (II, 246–247; 1:366). Следует помнить: «Телесной… слабости… нельзя доверять, когда мы живем духом во Христе и Им. О всяких же греховных и нечистых мыслях у нас нужно сказать, что они происходят от греховности в нас, унаследованной нами через естественное рождение от наших предков, или от наших личных грехов, хотя бы мы их и не замечали за собой. Но могут быть также мысли и непосредственно от диавола. Во всяком случае, на них не нужно останавливаться вниманием и умом и не соглашаться с ними, чтобы не заразилось ими чувство, а тем более не склонилось к ним желание. Лучшее средство от них есть молитва» (II, 247; 1:366).

Отец Понтий вспоминает светлые примеры светлого подвига и отмечает его богатые духовные плоды:

«Когда св. Иоанн Богослов стоял у креста Христова, он нес вместе со Христом Его подвиг, участвовал в нем всем своим сердцем, полнотою своею и чистотою любившим Его. Пресвятая Дева здесь была в беспримерном подвиге. Так, когда верующий христианин болеет сердцем, сострадая скорбям своих ближних, или видя их согрешающими, или о своих греховных состояниях, или не видя непосредственно причины такой боли, он, во всяком случае, или участвует в кресте своих ближних, или несет даже за них его, или свой крест несет. Крест же есть подвиг. После скорби или подвига бывает обогащение в духовной жизни и получение даров духу нашему свыше… По мере перенесения сердцем подвига любви (болезни сердца о грехах и сострадание ближним) она в нем усугубляется и сообразно глубине ее раскрывается разум в сознании духовной жизни. В то же время в глубине сердца так действует особая жизнь любви и раскрывается в ней такая особенная духовная жизнь, что человек не хочет выходить из пребывания в этом состоянии и при обыкновенном образе своей жизни обращен всем существом своим внутрь себя. Тогда земная видимая жизнь кажется ему ничтожной и скорее скоропроходящим сном, а ум, не занимаясь ею, а обратив очи свои внутрь сердца, воспринимает свыше благодатные познания» (I, 576–577; 1:354–355).

«Вот такое состояние духа и души нужно беречь и не выходить из него. А выводят нас из него излишние заботы житейские, обращение и пленение сердца всем земным и особенно осквернение его греховностью… Приложи все это и себе» (I, 577; 1:355).

«Бог да утвердит тебя в вере и да хранит от зла» (II, 247; 1:366).

4. «Посещать мирские собрания…

Только по необходимости»

Отец Понтий. II, 483; 1:372

Батюшка не приветствует поспешное - непродуманное хорошо - участие в собраниях мирских, даже если они внешне выглядят и невинно, так как их «невинность» легко может измениться и стать даже осудительной. Это может произойти незаметно в виде применения «озорными» участниками веселых шуток, острых анекдотов, «вольных» песен, а затем нескромных и совсем непристойных обращений…

Старец мало говорит на эту тему, затронутую его «возлюбленной о Господе сестрой», но картина присутствия на «торжестве» вырисовывается ярко - кажется, сам находишься среди этих «весельчаков» и смотришь на выходную дверь… «Посещать мирские собрания, - отвечает он духовной дщери, - которые бывают не ради Господа, можно только по необходимости. Поэтому в гости по приглашению и на свадебное торжество, если это окажется нужным, можно пойти и посидеть там немного до того времени, как это требует приличие и вежливость и с нашей стороны, и со стороны хозяев и их гостей… Когда гости начнут переступать пределы и тем осквернят благочестие, например, петь непристойные песни, нескромно вести себя и распущенно, танцевать и подобным образом, то нужно уходить тогда домой… Бог да хранит тебя от зла» (II, 483; 1:372).

Вспомнились и слова святого апостола языков Павла: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу… Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти» (Гал. 5, 13, 16).

[i] Цитация на сочинения протоиерея Понтия Рупышева приводится по изданиям: Жизнеописание и духовное наследие протоиерея Понтия Рупышева. М.: Паломник, 2016 (далее - I, после запятой - страница текста); по наст. изд.: Протоиерей Понтий Рупышев: Духовное наследие. Михново: Воспоминания. М.: Паломник, 2016 (далее - II, после запятой - на страницу), а также: История Михновской общины: В 2 т. / Сост. Светлана Устименко. Т. 1. Висагинас, 2015. - 384 с.; Т. 2, цит. изд. - 480 с. Цифра до двоеточия указывает на номер (том) источника, после двоеточия - на страницу. Орфография и пунктуация в цитатах сохраняется так, как в источнике. - Примеч. ред.

См.: История Михновской общины / Сост. Светлана Устименко. Т. 1. Висагинас, 2015. - 384 с.; Т. 2, цит. изд. - 480 с.

Следует отметить, что в первом томе наряду с другими материалами использованы и статьи аспиранта нашей академии Алексея Шальчюнаса «Жизнь и служение протоиерея Понтия Рупышева в России», «Жизнь и служение прот. Понтия Рупышева в эмиграции» на сайте кафедры церковной истории МДА, см.: http: // history-mda.ru/(дата обращения: 16.06.2014)

Рассказ об общине мирян в местечке Михново в Литве. Организация православной общины на территории Польши, в состав которой входил тогда Виленский край, было подвигом не только духовным, но и гражданским: в это время на всей территории Польши началось гонение на православную веру, закрывались храмы. Под предлогом восстановления «исторической справедливости» польские власти присваивали православные храмы, церковные земли и дома. Польское правительство, действуя через созданное Министерство исповеданий, устраняло неугодных клириков и епископов от их служения. Началось насаждение «восточного обряда», униатства

Рассказ об общине мирян в местечке Михново, Литва.

В тридцати километрах от Вильнюса в излучине реки Меркис расположилось местечко Михново. Когда-то земли в округе принадлежали дворянскому роду Корецких. После смерти главы семьи Николая Дмитриевича имение перешло к его жене Анастасии Дементьевне и дочерям Марии, Варваре и Анастасии. Жизнь семьи круто изменилась, когда в 1921 г. в их домовую церковь был назначен священник Понтий Рупышев.

Духовным учителем о.Понтия был святой праведный Иоанн Кронштадтский, с которым Понтий Рупышев встретился еще в гимназическом возрасте, когда отец Иоанн посетил Вильнюс. По словам духовной дочери о.Понтия Варвары Николаевны Корецкой «от духовного взора о.Иоанна не была скрыта будущая жизнь скромного юноши и великий крест ради Христа, который возлагался на него Господом…»

В 1901 г. Понтий Петрович Рупышев был рукоположен во священники и назначен на приход в уездный город Вилейку. За благословением на начало пастырского пути он ездил с молодой женой в Кронштадт к о.Иоанну. 1917 г. застал о.Понтия в Гельсингфорсе, где он служил священником минной дивизии Балтийского флота. Когда начались революционные волнения, расправы моряков с офицерскими чинами, Рупышевы перебрались в Петроград. Но и здесь уже бушевал кровавый террор. Предупрежденный о готовящемся аресте, едва успев попрощаться с семьей, о.Понтий без документов и денег сел на поезд, направлявшийся за границу, и чудом не был задержан в пути.

В начале 20-х годов прошлого столетия Вильнюс после нескольких оккупации стал частью Польши (февраль – март 1922 г.). За годы оккупации пришли в упадок многие из 240 приходов Виленской и Ковенской губерний. Протоиерею Понтию Рупышеву пришлось восстанавливать развалины Александро-Невского храма в Вильнюсе, церковь Рождества Богородицы в г.Тракай. По распоряжению управляющего Литовской епархией епископа Елевферия (Богоявленского) отец Понтий посетил почти все приходы Тройского (Тракайского) и Ковенского (Каунасского) благочиний, докладывая о «мерзости запустения» на месте многих заброшенных по чрезвычайным военным обстоятельствам храмов. Путешествовал о.Понтий зачастую пешком, ночевал в крестьянских избах. В сохранившихся церквях он совершал богослужения, крестил, венчал, отпевал.

В феврале 1921 г. о.Понтий впервые посетил имение Меречь Михновский и познакомился с его обитательницами. Анастасия Дементьевна Корецкая давно просила церковное начальство прислать иерея послужить в ее домовой церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Церковь была построена в 1915 г. по благословению оптинских старцев. В ней находились иконы из разрушенной Вильнюсской Александро-Невской часовни. Слева в церкви находилась в резном киоте икона «Спорительница хлебов», на которой изображена Богоматерь над снопами сжатой ржи. Икона была написана инокинями из Шамординского монастыря.

Мать и дочери Корецкие слушали проповеди приехавшего священника о христианской жизни, о грехопадении и путях спасения. Личный пример самоотверженного служения о.Понтия зажег в них огонь любви ко Христу, желание переменить свою жизнь. Сестры упросили о.Понтия бывать в Михнове как можно чаще, а потом и вовсе поселиться у них. Под благим влиянием доброго пастыря Корецкие стали более внимательны к своему внутреннему миру, стали видеть в своих слугах сестер и братьев во Христе и всем приходящим беднякам стали давать кров и приют. К отцу Понтию стали приезжать за советом и любовью верующие из Белоруссии, России, с Украины. Многие исцелялись не только от душевных, но и физических недугов. С обновленными душами богомольцы возвращались на родину, некоторые оставались. Постепенно в Михнове сложилась большая христианская семья, духовником которой был о.Понтий. По примеру древних христиан владелицы имения стали жить по строгим церковным правилам, все свое имущество, земли и дома они разделили со вчерашними дворовыми и наемными работниками.

Община и Польские власти

Организация православной общины на территории Польши, в состав которой входил тогда Виленский край, было подвигом не только духовным, но и гражданским: в это время на всей территории Польши начинается гонение на православную веру, закрываются храмы. Под предлогом восстановления «исторической справедливости» польские власти присваивали православные храмы, церковные земли и дома. Польское правительство, действуя через созданное Министерство исповеданий, устраняло неугодных клириков и епископов от их служения. Началось насаждение «восточного обряда», униатства…

Став членами общины, сестры Корецкие дали обет безбрачия. У каждого члена общины было свое послушание: кто-то ухаживал за скотом, кто-то заготавливал сено и дрова, кто-то стирал и готовил на всех. То есть уклад жизни был схож с монастырским, но на все предложения священноначалия оформить михновскую общину как монастырь протоиерей Понтий Рупышев отвечал отказом. Сколь мудрым было это решение отца Понтия, стало особенно ясно, когда с приходом советской власти в Литву в 1940 г. начались массовые репрессии по отношению к верующим.

Перед войной в михновской общине в разное время состояло до 150 человек. «Высокою жизнью живете, выше монахов», – сказал владыка Пантелеимон (Рожновский), будущий митрополит Минский и всея Белоруссии (с 1941 по 1944 гг.), посетивший Михново летом 1936 г. В своей статье «Немонашеская обитель наших дней» в «Русском слове» (от 12 июля 1936 г.) митрополит Пантелеимон писал:

«Называя это содружество »общиной», мы понимаем это слово только в общем, но отнюдь не в церковно-юридическом смысле, так как это содружество вовсе не связано никакими обязательствами, никакими уставами, а лишь одним горячим желанием жить по-христиански. Заповеди Божии, и общественные постановления, и правила христианской жизни, поста и богослужения являются их (общинников – И.А.) единственным статусом». «Жизнь в общине очень строгая, постническая, в постоянном труде и покорности Духу Святому. Владелицы имений вкушают скудную пищу вместе со всеми насельниками имения и притом по понедельникам, средам и пятницам всего лишь один раз в день. И это при постоянном тяжелом труде. Тем не менее, все радостны, довольны, здоровы, очень любят свой пост, свое воздержание и рады, что Господь дает им силы и возможность вести подвижническую жизнь. Великой радостью и утешением для всех в этой жизни являются молитва, богослужение, частое принятие Святых Таин и та благодать Святого Духа, которая, видимо, царит в этой большой христианской семье… Даже калеки стараются посильно быть полезными, и всюду чистота, порядок, какая-то особая тишина, мирность, точно »веяние тихого ветра», как в повествовании о пророке Илии».

В Тургяльском округе «косо» смотрели на «кляштор» (польск. монастырь), обвиняли в пророссийских настроениях, называли «большевистским гнездом». Настоятелю местного костела, давно знавшему дворянскую семью Корецких, пришлось засвидетельствовать об их лояльности к властям и дружелюбии к соседям-полякам (в документе от 23 мая 1938 г.). Подозрения властей основывались на том, что хозяйка поместья А.Д.Корецкая, считая неканоничным образование Автокефальной Православной Церкви в Польше с подчинением Константинополю, осталась верной Русской Православной Церкви во главе которой был Святейший Патриарх Тихон (Белавин), которого она помнила еще Литовским архиереем (1914–1917 гг.). Поэтому А.Д.Корецкая общалась с жившим в Каунасе митрополитом Елевферием (Богоявленским).
Также в Михнове часто гостил опальный митрополит Пантелеимон, отказавшийся, как и владыка Елевферий, поставить свою подпись под законопроектом, которым польская власть собиралась закрепить полное порабощение местной Церкви. А.Д.Корецкая приглашала послужить в Михнове священника Луку Голода, отлученного Варшавским митрополитом от Церкви за верность Московской Патриархии .

Община в советское время
В октябре 1939 г. Виленский край вошел в состав Литовской Республики .
Отец Понтий (в 1939 г.) пророчески предсказал, что общине предстоят нелегкие времена, но она сохранится. После установления советской власти в 1940 г. началась депортация жителей в восточные районы СССР или их физическое уничтожение. Крупномасштабную акцию власти провели 14 июня 1941 г. Среди пострадавших были православные священники и миряне. В этот день были арестованы Варвара и Анастасия Корецкие, они оказались в Казахстане, их сестра Мария чудом избежала депортации. Были составлены списки на вывоз всех общинников, и назначен день – 21 июня 1941 г., но грянула война. Промыслом Божьим михновцы остались на родной земле. Община выстояла в военное лихолетье, давая приют всем страждущим. В послевоенной неразберихе в районных сводках община стала называться сельскохозяйственной артелью. Земля обрабатывалась по-прежнему с молитвой и любовью, обильно плодоносила.

В 1950 г. по распоряжению властей был организован колхоз «Михново», возглавил его инвалид войны Петр Тихонович Гайдарович. Случалось, приезжает начальство: «Где председатель?» – «В церкви». – «Что он там делает?» – «Молится, сегодня двунадесятый праздник».

Между тем работать михновцы умели, их колхоз был в округе лучшим по производственным показателям. Самое парадоксальное для тех времен заключалось в том, что колхоз – единственный в СССР – не имел парторганизации. В 1960 г. в газете «Известия» появилась статья «Артель или скит?», которая заставила местные власти ликвидировать колхоз под предлогом «укрупнения». Прислали милицию, опечатали амбары и фермы, все имущество передали совхозу «Табаришкес». Но община сохранилась, хотя вплоть до распада СССР по документам числилась отделением совхоза «Табаришкес».

Община сегодня

Сельскохозяйственная христианская община «Михново» (таково ее официальное название сегодня) существует и поныне. Общинники живут в бывшем помещичьем доме, в храме иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» совершаются богослужения. В течение 50-ти послевоенных лет настоятелем Михновской Скорбященской церкви был протоиерей Константин Авдей, по благословению отца Понтия направленный в Виленскую Духовную Семинарию. Последние несколько лет приход окормляет архимандрит Леонид (Гайдукевич). Он вспоминает, как еще мальчиком благочестивая мать подводила его под благословение к о.Понтию, когда приезжала в Михново. Многие из нынешних клириков Виленской и Литовской епархии прошли михновскую трудовую и молитвенную школу, обучаясь среди братьев и сестер терпеливому христианскому общежитию.

Из первых общинников жива одна Мария Милюк. История общины – это ее жизнь. Она свидетельствует молодым о жертвенном служении батюшки Понтия, его даре слова и даре исцелений. Об этом праведнике и пастыре в 1999 г. опубликована книга в издательстве «Паломник», она называется «Не оставлю вас сиротами». Одна из сестер Корецких, Варвара Николаевна Корецкая, собрала записанные на разрозненных листах бумаги мысли о.Понтия, описала жизнь и труды своего духовного отца.

Несмотря на границы, в деревню под Тургеляй приезжают богомольцы из Москвы, Калининграда, Гомеля, Вилейки. По словам белоруса Сергея, «в Михнове мы не скованы монашескими обетами, никакими обязательствами. Бытовой уклад – естественный, как тот, каким жили наши далекие предки: трудились да молились… Я точно клад нашел, попав в эту общину, давно сложившуюся семью. Слова «брат», «сестра» имеют здесь смысл, и эта теплота притягивает. Конечно, крылья за спиной ни у кого не растут, но поругаемся–помиримся. Постоянная исповедь у алтаря, причастие Святых Таин на Литургии – смиряют и очищают. Послушание – старшей сестре, отцу диакону, батюшке, конечно, существует. У них больший духовный опыт и привычка надеяться на волю Божию, а не на свои силы и разумение. Но не исключается и собственная инициатива. Видишь, как можно лучше сделать, – делай. На себя же работаем, на свое хозяйство. И для спасения души».

После каждой Литургии богомольцы идут в усыпальницу отца Понтия Рупышева мимо крестов над могилами усопших братьев и сестер, молитвами которых, как верят михновцы, не оставит их Своим попечением Господь и Матерь Божия.

Указом от 20-02.1925 г. Святейший Патриарх Тихон возвел о. Луку в сан протоиерея с возложением наперсного креста, «принимая во внимание полезную и ревностную службу Церкви Божией». В кн.: Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о канониче­ском преемстве высшей церковной власти 1917-1943 гг. / Сост. М. Е. Губонин. М., 1994. С. 354.
До 1940 г. Виленская епархия входила в состав Польской Автокефальной Православной Церкви. С 1940 г. – в состав Русской Православной Церкви.

Hits: 8661

" onclick="window.open(this.href," win2 return false > Печать , E-mail

Местечко Михново (Микнишкес) расположено в Шальчининкайском районе, в тридцати километрах от Вильнюса. Земли в округе принадлежали дворянскому роду Корецких. Строительство храма в имении связано с посещением семейством Корецких перед Первой мировой войной Оптиной пустыни. Старец Нектарий благословил Анастасию Корецкую построить на погосте, над семейной усыпальницей, домовую церковь. Небольшой деревянный храм, рассчитанный на несколько десятков богомольцев, закончили строить в 1917 году. Это было время больших перемен (война, революция), и поэтому богослужения в михновской церкви, из-за неимения священника, бывали чрезвычайно редко.

Наконец, в феврале 1921 года в домовой церкви Корецких появился священник, отец Понтий Рупышев, с приходом которого уклад привычной жизни дворян в корне изменился. Отец Понтий закончил Виленскую духовную семинарию, в 1901 году был рукоположен во иерея. За благословением на начало пастырских трудов он ездил в Кронштадт к протоиерею о.Иоанну Сергиеву. Во время революции о.Понтий избежал ареста, выехав из Петербурга за пределы Советской России.

О. Понтий познакомился с обитательницами имения. Анастасия Корецкая и ее дочери слушали проповеди священника о христианской жизни, о грехопадении и путях спасения. Личный пример пастыря зажег в них огонь любви ко Христу. Под его влиянием михновские помещицы стали более внимательными к своему внутреннему миру, к слугам, старались давать кров и приют всем приходящим беднякам. Корецкие приняли у себя одиннадцать детей-беженцев из Советской России.

В Михново зарождалась большая христианская семья: сюда стекались верующие, наслышанные об о.Понтии. Уклад жизни михновцев мало чем отличался от монастырского, но на все предложения церковноначалия оформить их обитель как монастырь, о.Понтий отвечал отказом. Сколь мудрым было такое решение пастыря, стало ясно после установления в 1940 году советской власти в Литве, когда начались массовые репрессии по отношению к верующим.

В январе 1939 года общину постигла большая беда - она стала жертвой эпидемии гриппа. Заболел, а затем скоропостижно скончался отец Понтий.

Варвара Корецкая оставила свои воспоминания об о.Понтии, записала его проповеди, сохранила записи. На этом материале в 1999 году в Москве была издана книга «Не оставлю вас сиротами...»

14 июня 1941 года арестовали сестер Варвару и Анастасию Корецких и вывезли в Казахстан. Старшая из сестер - Мария - только чудом избежала этой участи.

В послевоенной неразберихе в районных сводках общину называли «сельскохозяйственной артелью». В 1950 году по распоряжению властей она была преобразована в колхоз «Михново».

В 1963 году советской властью была осуществлена попытка ликвидировать общину. С этой целью артель была закрыта, в рамках которой она могла официально существовать. Но, несмотря на это, общину не удалось упразднить.

Затем, вплоть до распада СССР, «Михново» считалось отделением совхоза «Табаришкес», но на бывших помещьичих землях трудами и молитвами тайных братьев и сестер удавалось сохранять христианский уклад жизни.

После протоиерея Понтия Рупышева общину в Михнове возглавляли: протоиерей Павел Томашевский, протоиерей Константин Авдей, протоиерей Виктор Красковский, священник Владимир Демичев (июль-декабрь 1947 года), при котором михновская община прошла государственную регистрацию.

Отец Константин Авдей без малого пятьдесят лет (с февраля 1948 года) был настоятелем церкви. На учение в Виленской духовной семинарии он получил благословение отца Понтия. В 1942 году принял священнический сан, а уже в советское время заочно закончил Ленинградскую духовную академию.

Преобразования в общине начались после назначения в 1994 году нового настоятеля церкви архимандрита Леонида (Гайдукевича). Еще мальчиком Леонид с матерью и сестрой подходил под благословение о.Понтия. При архимандрите Леониде тесноватая церковь в Михнове была увеличена в объеме за счет притвора с крыльцом. В звоннице появились новые колокола. Рядом с храмом построили два церковных домика. В жилой сестринский дом, бывший господский, провели центральное отопление, было оборудовано банно-прачечное отделение, построен кирпичный гараж. Оставшиеся с прежних времен ветхие строения обновляются.

С особым тщанием сестры ухаживают за погостом и находящимися в его ограде Скорбященской церковью и часовней. Каменную часовню возвели в 1940 году на средства братьев и сестер общины, а также добровольных жертвователей. Строили ее съехавшиеся отовсюду почитатели о.Понтия. Здесь в мраморном саркофаге покоится прах чтимого протоиерея Понтия Рупышева.

В настоящее время в церковном клире состоят: архимандрит Леонид (Гайдукевич), иерей Георгий Гайдукевич и диакон Георгий Дементьев.

С 1922 года, т. е., со времени основания общины, по сей день в Михнове живут и трудятся, как в большой семье, братья и сестры во Христе, в послушании уповая на Господа, с верой преодолевая испытания и соблазны. На смену почившим в нее вливаются новые православные верующие, обычно это паломники - друзья или родственники членов общины, навещавшие их прежде. Нынче в общине около девяти десятков человек. С 1960 года в течение тридцати лет прописка новых людей в Михново была запрещена, община катастрофически старилась, обреченная властями на вымирание.

Лишь после обретения Литвой независимости в 1990 году юридические права михновцев частично были восстановлены. Сельскохозяйственная христианская община «Микнишкес» - таково нынешнее название «Михнова» - прошла государственную регистрацию. Часть земли, некогда принадлежавшей семье Корецких, отдали в распоряжение членов общины. Эта земля осталась землей общего пользования, на ней сеют и пашут, и нива дает пропитание.

Старшей общины с 2004 года стала Юлия Морозова. Она москвичка, была прихожанкой Всехсвятского храма на Соколе. Около двух лет назад побывала в паломничестве в Михнове и осталась здесь. «Нас здесь держит постоянная молитва», - объясняет Юлия, имея в виду не только себя, но и других молодых членов общины, таких, например, как бывший житель белорусского Гомеля Сергей Налецкий, Елена Смирнова из Кедайняй, Виталий Муравьев из Клайпеды, Тамара Илькевич из Рудамины... Общину посещают паломники из разных стран.

Несмотря на приверженность старым традициям, в общине не отвергают технические новинки: в церкви установлены усилители звука, а в жилом доме сестры и братья во время трапезы могут слушать магнитофонные записи чтений из «Житий святых». Фонд обширной библиотеки постоянно пополняется православной литературой. Раньше 16 коров обслуживали четыре доярки, сейчас, благодаря подаренному доильному аппарату, в переоборудованном коровнике справляется всего одна доярка.

Несколько лет назад из литовской столицы в Михново приехали супруги Владимир и Исидора Тархановы. На свои сбережения они переоборудовали здание заброшенного совхозного клуба в дом с жилыми помещениями, комнатами для занятий с детьми и просторной трапезной, где можно проводить детские утренники и концерты. Недаром этот возрожденный из развалин особняк назвали «Нашим домом». Тархановы зарегистрировали общество «Битяле» («Пчелка»), которое помогает адаптироваться к сложностям современной жизни детям округи, многие из которых растут в неполных, нуждающихся или так называемых асоциальных семьях. В «Нашем доме» по воскресеньям ведутся занятия православной школы. Ребята приходят в Скорбященскую церковь, исповедуются, причащаются.

Владыка Хризостом проявляет постоянное внимание к деятельности общества «Битяле», которому в феврале 2005 года Свято-Духов монастырь подарил микроавтобус. Два последних года «Битяле» участвует в республиканской государственной программе по предупреждению детской преступности. Главным лекарством от нездоровых соблазнов всегда было общее делание, совместный труд. Тархановы умело используют новую для себя форму работы с молодежью - они организуют летние православные лагеря труда и отдыха.

Бывшая усадьба Корецких является памятником архитектуры, охраняемым государством, но ее по праву можно назвать и историческим памятником православия в Литве.

Богослужения в храме совершаются по воскресным дням, в праздники и в дни поминовения основателей общины о. Понтия Рупышева, сестер Корецких и их матери.

Поздравляем отца Настоятеля с братией святого храма, сестер и братию общины, прихожан с прошедшим Престольным праздником!